А.А. Пиленко ПРАВО ИЗОБРЕТАТЕЛЯ [Предисловие] «В области промышленной с каждым годом возрастающее значение приобретает так называемое патентное право, объем и содержание коего как предмета нового определяется очень различно, но которое включает в себя непочатую область задач одинаково новых, трудных и не терпящих отлагательства в их юридической детальной разработк е»‘.
Приведенных слов нашего маститого цивилиста вполне достаточно для того, чтобы оправдать появление настоящей работы. С каждым годом все более и более развивается значение технических нововведений; с каждым годом все более и более крупные денежные интересы сопрягаются с эксплуатацией промышленных изобретений; с каждым годом все более и более интенсивно, в смысле технического творчества, начинают работать наши фабрики и наши конструкторы. Русская юриспруденция должна, наконец, отозваться на запросы жизни. Решение соответственных проблем «не терпит отлагательства». Дурно ли или хорошо исполнил я свою задачу, -судить не мне. Я напомню, однако, что в области русского патентного права мне пришлось работать без Vorarbeiten. Да послужит мне это обстоятельство извинением за те пробелы и недостатки, которых — я знаю -так много в предлагаемом ныне I томе «Права изобретателя»*. Некоторые вопросы разработаны в настоящей моей книге далеко не полно; другие, наоборот, получили такое развитие, которое может показаться несоответственным по отношению к общей экономии работы. Объясняется это обстоятельство той специальной целью, которую я преследовал параллельно и, может быть, более настойчиво, чем цель самодовлеющего историко-догматического исследования. А именно. Разбираясь в подробностях одного конкретного казуса, относившегося к области частного международного права, я натолкнулся однажды на любопытную юридическую дилемму, которую изображу ‘ Н Дювернуа, Пособие к лекциям и т д СПб, 1899, стр 202 В книге сохранены все особенности текста и примечаний оригинала, но исправлены замеченные редакционные погрешности и опечатки предыдущего издания, а также, где это возможно, развернуты необщепринятые сокращения без применения отточий — Ред 34 Право изобретателя схематически.
Судья страны А должен, в силу обязательной для него конфликтной нормы, применить к данному правоотношению закон, действующий в стране В. Между тем оказывается, что закон страны В, по данному вопросу, был реципирован в стране А.
В обоих государствах действует, значит, одна и та же норма как данный комплекс «слов». Кроме того, оказывается — и в этом заключается весь интерес казуса, -что эта данная норма толкуется в государстве В диаметрально противоположно тому, как она толкуется в государстве А. Судья должен применить норму, действующую в государстве В. Если он истолкует ее так, как она толкуется в государстве А, то — конкретно — он применит не то юридическое правило, которое, несомненно, действует и применяется в государстве В.
Поступить же наоборот он может, очевидно, лишь путем насилия над собственным своим свободным судейским убеждением. Где выход?
Отмечу, что указанная дилемма имеет важное практическое значение далеко за пределами того конкретного исключительного случая, который я только что изобразил. Если со временем международное частное право разовьется в достаточно широком объеме, то может случиться, что Code civil, в применении и толковании английских судов, даст такую jurisprudence, которая будет весьма отлична от истинной французской. Или, еще расширяя проблему: мыслимо ли вообще применение данного закона иностранным судьей?
(Конкретно: допустима ли кассация за «неправильное» применение иностранного закона, и что называется «неправильным» применением закона?) Решение всех этих — и сопутствующих — вопросов зависит от того ответа, который мы дадим на вопрос о правотворящей роли судьи. Если применение закона есть частный случай построения силлогизмов, то очевидно, что (логика ведь везде едина!) всякий данный закон может быть применяем всяким данным судьей. Но если — к чему склоняется новейшая доктрина — процесс конкретизации закона есть процесс свободного творчества; если закон есть лишь один из элементов правотворения, становящийся правом только тогда, когда он будет оплодотворен в лоне на все жизненное отзывчивой юриспруденции: тогда мы должны будем признать, что русская норма, для того чтобы сделаться русским правом, должна пройти сквозь горнило русского, а не иного творчества. Чувствуя невозможность работать в области частного международного права, не дав себе предварительно точного ответа на все эти вопросы, я предпринял данную работу. Мне важно было подробно изучить институт, имеющий богатую судебную практику и в то же время, возможно, более молодой: чем менее тесны связи, соединяющие данный 35 А.А. Пиленко институт с общим культурным укладом страны, — тем слабее должно проявляться правотворящее влияние судейского «убеждения». И если мне удастся доказать на патентном праве наличность такого влияния, -то более исконные институты a fortiori подойдут под мои выводы… Попутно, на молодом институте я легче мог проверить рассуждения о возможности и желательности международной кодификации гражданских законов, столь часто мелькающие в трактатах о конфликтных нормах.
Так объясняется происхождение настоящей работы: начав ее по совершенно специальным соображениям, я, в конце концов, заинтересовался ею как самодовлеющим объектом изучения. В результате, однако, у меня оказалось отведенным иностранной судебной практике несколько больше места, чем это обыкновенно делается. И если я не принялся урезывать ex post этот элемент моей работы, то именно потому, что в самом ближайшем будущем я собираюсь воспользоваться данными настоящей работы для исследования в указанном выше направлении. В заключение считаю приятным долгом выразить мою живейшую благодарность тем лицам, которые — прямо или косвенно — помогали мне в моей работе. А именно, прежде всего, моему дорогому учителю, проф.
Ф.Ф. Мартенсу. Затем, г. Государственному Секретарю, д. т. с. В.К. Плеве -за разрешение воспользоваться некоторыми делами Архива Государственного Совета. Товарищу Министра Финансов, т. с. В.И. Ковалевскому — за разрешение использовать для данной работы практику Комитета по техническим делам. Правителю дел означенного Комитета К.М. Соловьеву и всем товарищам по службе — за многочисленные и ценные советы и указания. Библиотекарю СПб. университета А.Р.
Крейсбергу; директору международного Бюро в Берне г. Henri Morel; доктору R.
Wirth, во Франкфурте, и доктору Е. Rothlisberger, в Берне. Особенно обязан я другу и товарищу моему, А.А. Парланду, любезно согласившемуся прочитать корректурные листы всей работы. ЭФУ работу посвящаю маме А.А. Пиленко «…Annyseehen den grossen mercklichen costen mhuy & arbeitt, so er an die erfmdung und erbuwung derselbigen Wercken gewendt & noch anwenden mocht… war nit billich, dass Er & sine mittverwandten derselben nutzbar-, & ergetzlichkheit usliggen, & man- geln, & andere sich dero gebruchen, & geniesses anmas-
sen solten». .•»••••; i Из Швейцарской привилегии, , . , . г • выданной 29 августа 1577 года «•йкЦ’.’.-‘.чи; -. .’..’••.->’. ‘.. . Мартину Цобеллю : п* fcvv- «Ein durchgehender Fehler der industriellen Ge-setzgebund ist der, dass sie weniger von Denen ausgeht, deren Verhaltnisse sie ordnen soil, als von Solchen, die, ausserhalb derselben stehend, darin grosse Uebelstande zu entdecken glauben, welchen griindlich abgeholfen werden mtisse… So kommt es dass diese Gesetze auf doctrinarer Grandlage beruhen oder doch ohne Rtick-sicht auf die factisch vorhandenen Verhaltnisse einge-fUhrt worden sind». • , • • Gutachten der Kaufmannischen i:»,. Gesellschaft Zurich, стр. 54. Право изобретателя ‘.» ~;.-r ВВЕДЕНИЕ ,;,•»’ I. Социальное значение изобретений. §1. Изобретатель и изобретение. § 2. Политическое значение изобретений. § 3. Экономическое значение изобретений. § 4. Продолжение. § 5. Культурно-этическое значение изобретений. II. Социальное значение изобретателей. §6. Какие интересы изобретателя охраняются законом? III. Социальное значение патентов на изобретения. §7. Различные юридические институты, которые предлагаемы были взамен патентов. § 8. Патенты и их преимущества. § 9. Недостатки патентной системы. § 10. Патент и монополия. §11. Патенты и развитие промышленности. § 12-13. Продолжение. § 14. Практическое значение аргументов о значении патентов для развития промышленности. IV. Система изложения. §15. Общие начала. § 16. Правовой принцип патентного права. § 17. Конструктивное послесловие. V. Литература. § 18. Руководящие работы. § 1. У Анатоля Франса есть любопытная символическая сказка. Для того, чтобы спасти от медленного вымирания деревню, постоянно страдающую от недостатка орошения, один молодой, вдохновенный крестьянин продает свою душу злому духу в обмен за обещание провести через деревню многоводную реку. Дух предлагает ему идти через деревенские поля и самому указывать направление первым волнам потока. Вдохновенный радетель общего блага отправляется в путь, стараясь выбирать наименее плодородные нивы своих собратьев: но у каждого клочка земли он встречает негодующего собственника, не соглашающегося пожертвовать своим полем для русла реки. В конце концов один из жителей деревни, не находя другого способа спасти свою жатву, убивает вдохновенного новатора. Но поток уже не может остановиться: как новая идея, завоевывающая мир, победно проносится он вперед, на первых волнах унося к океану обезображенный труп своего творца… К счастью для нас, к счастью для будущего нашей культуры, эта сказка-символ более уже не соответствует действительности. Прошли те времена, когда творец новых экономических благ встречал только вражду и гонения, когда вдохновенный изобретатель падал первый жертвой своего изобретения. С одной стороны, знание дало нам силу, так что мы 39 А.А. Пиленко умеем бороться против необузданности даже исключительно сильной творческой мысли; а с другой стороны, и самая система нашей экономической жизни пережила за последнее столетие столько потрясений, что по необходимости она потеряла прежнюю свою инертность, сделалась более пластичной и стала легче впитывать в себя новые экономические факторы. В трудном искусстве подчиняться новым изобретениям мы сделали за последние сто лет колоссальные успехи: и за уроки этого искусства мы дорого заплатили. Можно с уверенностью сказать, что в настоящее время изобретатель-мученик отошел в область преданий. Конечно, и теперь еще по сырым подвалам можно найти не одну сотню несчастных мечтателей, день и ночь работающих над никому не понятными чертежами. Но эти люди, без знаний и подготовки, все работают или над «машиной, двигающейся без помощи пара и воды и без какой бы то ни было другой силы», — или над «воздушным управляемым кораблем», — или над «системой рычагов, увеличивающей силу вращения», — или над «предупре-дителем столкновений судов в открытом море». Изобретателям этой категории действительно очень часто приходится умирать с голоду, проклиная тупость и неотзывчивость своих современников. Но совсем иным является положение изобретателя серьезного: того, который знает, что для «изобретателя» недостаточно только неопределенного позыва и фанатической веры в свою провиденциальность; того, который развивает свои способности многолетней учебой и упорным трудом и потом изобретает «втулку для земледельческих орудий», «пигмент, окрашивающий шерсть в черный цвет без протравы», «линотипную машину» или «новые производные |3-ионона». Такому изобретателю платят, и платят широко. Какая-нибудь Badische Anilin- & Soda-Fabrik тратит сотни тысяч марок на устройство образцовых лабораторий и на привлечение лучших научных сил, способных всецело посвятить себя «изобре-танию». Да и публика к серьезному изобретателю относится ныне совсем не так, как прежде: Эдисон имеет свой культ. Объясняется это явление тем, что в современной жизни технические изобретения играют совершенно исключительную по своему значению роль, прогрессировавшую за последние сто лет как никогда прежде. § 2. На рубеже XX века трудно написать что-нибудь, кроме общих мест, по вопросу о значении изобретений’. Если не задаваться целью ‘ См. любопытное введение у Th G. Fessenden, An essay on the law of patents for new inventions, Boston, 1810. Дальнейшее изложение снабжено двумя родами примечаний Одни из них обозначены арабскими цифрами и предназначаются лишь для тех читателей, которые желали бы или проверить тезисы текста, или подробнее ознакомиться с соответствующим вопросом; 40 Право изобретателя детального изучения этого вопроса, т.е. такого изучения, которое было бы, по объему, неуместным в данном исследовании и вообще лишним после таких специальных работ, как, напр., Buch der Erfindungen, проф. p. R e u 1 е a u x, Berlin, 1884, том I, passim и особенно стр. 117 и ел.; если, следовательно, не вдаваться в мелочи, то чрезвычайно трудно сказать что-нибудь новое и избежать громких фраз1 о «веке, когда человек ездит паром, пишет молнией и рисует солнечным лучом». Однако мое изложение было бы неполным, если бы я, хотя бы вкратце, не наметил наиболее характерных пунктов по вопросу о культурно-социальной роли технических нововведений. Прежде всего, нельзя не отметить того влияния, которое оказывают изобретения на политическую жизнь народов. Еще Diderot писал, в наивном стиле своей Энциклопедии (издание 1765 г., стр. 849): «Les inventions font le bien commun sans nuire a personne. Les plus belles conquetes ne sont arrosees que de sueur, de larmes et de sang. L’inventeur d’un secret utile… n’aurait point a redouter les remords inseparables d’une gloire melangee de crimes et de malheurs». А в начале этого столетия известный маньяк патентного права, J о b a r d, серьезно утверждал, что «парламентский образ правления повсюду разлагается потому, что до сих пор не выдумана целесообразная машина для быстрого голосования». Jobard, конечно, был просто мономан, но, напр., I.R. S е е 1 е у, серьезность коего не может быть заподозрена, разбирая причины, почему отпали от Англии в XVIII веке Соединенные Штаты и почему не продолжались такие отпадения колоний от метрополии в XIX веке, также указывает2, что крепость уз, связывающих нынешнюю Великую Британскую Империю, создалась благодаря ряду важных изобретений3. «Расстояние ныне не имеет того вредного влияния на политические дела, какое оно проявляло еще в XVIII веке». И в самом деле, ныне можно доехать из Лондона в самый отдаленный пункт Британской Империи в шесть раз скорее, чем в XVIII веке из Петербурга в Читу; а весть, приказание или совет можно передать из Мельбурна в Доунинг-Стрит в шесть раз скорее, чем в XVIII веке из одной русской столицы в другую. эти примечания, при курсорном чтении, должны быть опускаемы. Другие обозначены звездочками (*); эти последние вынесены под строку по соображениям редакционного характера, и чтение их предполагается необходимым для правильного понимания самого текста. Очень грешит в этом направлении П. Энгельмейер, Технический итог XIX века, Москва, 1898. LR. Seeley, L’expansion de PAngleterre, Paris, 1896, 2-ое издание, стр 92 и ел. Эта мысль подробно развита в моей вступительной лекции: «Английский империализм и трансваальская война», Новое Время, № 8837. 41 А.А. Пиленко Ту же мысль о политическом значении изобретений развивают и другие, не менее серьезные ученые. Ограничусь двумя примерами. На Гаагской сессии Института международного права Em. L a v е 1 е у е указывал в своем докладе1, что англичане делают ошибку, противодействуя изменению тех норм морского права, которые они создали в период наибольшего развития их гегемонии на море и которые могут оказаться страшным оружием против них самих, как только эта гегемония окончательно будет подорвана2 каким-нибудь новым изобретением. Я не .могу, наконец, не цитировать следующего небольшого отрывка из Т а р д а3: «Если хорошенько поискать причину большинства перемен в установившемся юридическом порядке, то всегда можно обнаружить ее в виде какого-нибудь нового промышленного или военного изобретения… Возможно ли было бы защищать принцип закрытого моря после изобретения пароходов?»4. § 3. Не менее, если не более важным является иэкономиче-с к о е значение изобретений5. Они, с одной стороны, ускорили производство и распределение благ, а с другой — удешевили их. ‘ Revue de droit international, VII, стр. 599 2 Cp любопытную статейку в Нов Времени, № 8215. 3 Tarde, Les transformations du droit, 1893, стр. 161 4 Та же мысль у Holtzendorff, Prinzipien der Politik, 2 Auf, стр 310-311: «Auch im inneren Staatsleben kOnnen sich StOrungen ergeben die in voraus unberechenbar sind, und die ruhige Gleichmassigkeit der Entwickelung, folglich die Harmonic der Staatszwecke in der Politik durchbrechen. Als solche Vorgange … sind insbesondere zu betrachten solche technische Er-findungen, die etc.» Отмечу, что в новейшей работе по экономической и промышленной истории (G. Bry, Histoire economique et industrielle de 1 ‘Angleterre, Paris, 1900), автор начинает пятую книгу («La Revolution industrielle et 1 ‘Angleterre contemporaine») с главы о влиянии изобретений (Ch. II. «Les grandes inventions et leurs consequences immediates»). 5 В. Петров, Увеличение материальной деятельности цивилизованных народов в XIX веке и связь этой деятельности с наукой; К. Р. С., Влияние изобретений на благосостояние рабочих классов в Соединенных Штатах Сев. Америки, С.-Петербург, 1895; И. Козлов, Привилегии на изобретения в их практическом значении, в Русском Экономическом Обозрении, 1898, № 3. — Hon. Carrol! D. Wnght, The Relation of Invention to Labour, в Celebration of the Beginnig of the second Century of the American Patent System at Washington City, Washington, 1892, стр. 77-110. — Armengaudjeune, R61e des brevets d’inven-tion dans les progres de 1’industrie, в Bulletin du syndicat des ingenieurs-conseils etc., ? 17, стр. 194-213. — V. Bojanowsky, Ueber die Entwickelung des Patentwesens etc., Leipzig, 1886, стр. 15-64. — Rosenthal, Das deutsche Patentgesetz etc., Erlangen, 1881, стр. 12-27. -Klostermann, Ueber den Einfluss des Schutzes .. auf die Entwickelung der Industrie, в Pat-entblatt, 1881, стр. 66-72. — Konigs, Das Patentsystem etc., стр. 89-101. — Hon. Robert S Taylor, The Epoch-Making Inventions of America, Celebration etc., стр 121-127. -О. Chanute, The effect of invention upon the railroad and other means of communication, Ibidem, стр. 161-173. — C.F. Bracken, The Effect of Invention upon the progress of electrical science, Ibidem, стр. 287-291. — C.E. Button, The influence of invention upon the imple- 42 Право изобретателя Типичным примером ускорения может служить указываемая С. W г i g h t’oM1 машина R. Hoe & C°, печатающая в час 48.000 экземпляров газеты в восемь разрезанных, сложенных и склеенных страниц. В прежнее время для исполнения этой работы понадобилось бы двум рабочим стоять у станка сто дней по 10 часов в день, т.е. в 10.000 раз больше времени. Вообще для того, чтобы сделать прежними способами ту работу, которая ныне производится в С. Штатах машинами, пришлось бы обратить в чернорабочих вдвое большее количество людей, чем сколько вообще есть жителей во всей Северной Америке2. Наполеон, возвращаясь из Москвы в Париж и имея высокий интерес добраться до Франции возможно быстрее, все-таки не мог сделать переезд скорее как в 6 дней (с 5 по 10 декабря 1812 г.). А теперь всякий из нас может сделать то же расстояние в 48 часов, вовсе не будучи всемогущим императором с неограниченными средствами3. На последней Парижской выставке была выставлена интересная картограмма, иллюстрировавшая развитие скоростей за последние 200 лет. Оказывается, что курьерский поезд проходит расстояние от Парижа до Калэ (295 килом.) в 3’/4 часа. В 1692 г. возок отъезжал от пункта отправления в тот же промежуток времени только на 5 килом.; в 1786 г. дилижанс — на 12 килом.; в 1834 г. почтовая карета — на 32 килом., а в 1867 г. поезд — на 193 килом. Все расстояние делали в XVII веке в 7 дней, в XVIII — в 3 дня, а в середине XIX — в 5 часов. Недаром торговцы г. Бордо подавали в 50-х гг. обширную петицию против постройки железных дорог, доказывая, что эти последние «убьют провинциальную торговлю». А в 40-х гг. купцы г. St.-Amand служили молебен с колокольным звоном по случаю того, что проводимая железная дорога прошла достаточно далеко от их города… Параллельно с ускорением шло иудешевление. Американец С h a n u t e делает приблизительный расчет и доказывает4, что если бы цены на провоз за сто последних лет не понижались, то в 1889 г. в С. Штатах перевозка 68.604 милл. тонно-миль груза (по 16 центов) и 11.905 милл. пассажиров-миль (по 10 центов) обошлась бы в 12.239.899.000 долларов, т.е. на двадцать два миллиарда ments of munitions of modern warfare, Ibidem, стр. 293-302. — P. Beck van Managetta, Das osterreichische Patentrecht, Berlin, 1893, стр. 4. — L. Nolle, «Die wirthschaftliche Bedeutung des Patentschutzes», в его Reform etc., Tubingen, 1890,1. • • y,v. ^p^g () 1 Loc cit., стр. 86. По утверждению Plummer’a, одни швейные машины в С. Штатах сберегают до 1000 мил. рублей в год. Rosenthal, Das D. Patentgesetz etc , Erlangen, 1881, стр. 20. Любопытно восклицание у A Perpigna, Manuel des inventeurs, Paris 1843’ «Вот лучший триумф человеческой мысли: из Европы в Америку можно проехать всего в п я т н а -Д ц а т ь дней», стр. 114 4Loc сН.стр 171. 43 А.А. Пиленко руб. дороже, чем сколько она в действительности стоила. В настоящее время можно перевезти через Атлантический океан 2.200 тонн груза при помощи 800 тонн угля, а еще в 70-х гг. отношение было обратное, т.е. требовалось 2.200 тонн угля для транспортирования 800 тонн груза. В своем исследовании об английском империализме V. В ё г а г d ‘ приводит два любопытных факта, ярко иллюстрирующие экономиче ское значение изобретений. В 1743 г. в Англию ввозилось всего 2 милл. фунтов хлопка2. Изобретение Hargreaves’a («Spinning Jenny») повысило ввоз до 5 милл. фунтов; станок Crompton’a вызвал повышение еще на 2 милл. фунтов; благодаря R. Arkwright’y ввоз дошел до 18 миллионов, а после нововведений Cartwright’a — даже до 24 миллионов и т.д. Соответ ственно и число ткачей возросло с 10.000 до 2.500.000 человек3. Другой пример Berard берет из области железоделательной промышленности и указывает, что изобретенный Thomas’oM «основной» процесс (Entphos- phorungsprozess) позволил употреблять в дело те руды плохого качества, которые до тех пор оставались без эксплуатации (напр., в Лотарингии и в Люксембурге), чем нанесен был окончательный удар гегемонии анг лийских железоделателей4. Л Я 1 — • , Вообще для того, чтобы ясно представить себе экономическое значение изобретений, достаточно подумать о том, каково было бы потрясение всего мирового хозяйства, если бы у нас отняли семь чудес современной техники: перевозку посредством пара, применение электричества, скоропечатную машину, швейную машину, ткацкую машину, жатвенную машину и подводный кабель. И при этом я совсем не упоминаю об изобретениях мелких, второстепенных, но имеющих на Западе столь громадное значение для увеличения комфорта и для ускорения сношений между людьми5: о фотографии и фонографе, о «швейной машине для мыслей» (Typewriter) и о «механической совести кондукторов» (контрольные счетчики и таксомеры), о рублевых часах и велосипеде, о бесчисленных автоматических дистрибуторах (put a penny in the slot) и о кассовых аппаратах (cash-register) и т.д. без конца. § 4. Некоторым косвенным подтверждением той важной роли, которую играют изобретения в экономической жизни народов, может служить также указание на величину соединенных с ними чисто денежных интересов. О величине же этой можно судить по следующим данным. 1 V Berard, L’Angleterre et I’lmperiahsme, Paris, 1900 2Loc cit.crp 188 3 Butterworth, Loc cit, стр 388 4Loc cit.crp 341 51L Ewm, The minor inventions of the Century, в Celebration etc , стр 481-483. Право изобретателя Во-первых, нам известны размеры прибыли, вырученной от некоторых выдающихся изобретений1. В этом отношении указывают, что Arkwright заработал свыше 8 милл. рублей; Thomas, прося в 1892 г. о продлении своего английского патента, сам признавал2, что он уже выручил посредством него 266.000 ф. стерл., но считал это вознаграждение не соответствующим значению его изобретения («основной п р о ц е с с»); Westinghouse за свой тормоз выручил свыше 20 милл. долларов; акционеры велосипедной шины Dunlop вложили в дело 260.000 ф. стерл., а получили барышей уже свыше 3 У2 милл. ф. стерл.3 Даже за такой пустяк, как шарик на длинной резинке (игрушка), изобретатель выручил 50 тыс, долларов! Коньки на колесах дали их изобретателю свыше 2 милл. рублей. Во-вторых, можно сделать некоторые приблизительные выводы из указаний о количестве денег, уплачиваемых впошлину за пате н т ы. Конечно не всякий патент окупается. Но все-таки надо предполагать, что промышленность каждой данной страны достаточно чутка для того, чтобы определить a la longue, в прибыль или в убыток платит она эти (добровольные) налоги. И если число пошлин, уплачиваемых за патенты, во всех странах постоянно возрастает, то можно предположить, что промышленники в общем наживают на патентах более, чем сколько они платят. Количество же денег, уплачиваемых в пошлины по патентам, выражается в следующих приблизительных средних цифрах: В С. Штатах, ежегодно, свыше 2 1А милл. руб. » Англии » » 2 » » » Германии » » 1 !/2 » » » Франции » » 1 » » «* В России за 1870-1896 гг. уплачено около 1 ‘Л милл. рублей, а теперь ежегодно вносится около 200.000 рублей пошлин (напр., в 1899 г. -219.761 р. 39 к.). Если считать, что промышленность получает по крайней мере 100% на затрачиваемые в виде пошлин деньги, то, капитализируя доходы, мы найдем, что в одной России изобретения представляют ценность свыше 8 милл. рублей. Цифра эта покажется сильно преуменьшенной, если я замечу, что в последнем балансе Кассельского Общества для сушения дробины 14 русских патентов показаны в стоимости 2 милл. рублей. ‘Ср Inventors manual, New-York, 1889, «Profits from Inventions», стр 32-33, J Fairfax, The value of Patent property, в протоколах Socoety of Patent Agents, III ^Propr Ind, VIII, стр 107 ‘ Gew Recht, I, стр 246 ( 45 А.А. Пиленко § 5. Гораздо более осторожно приходится обсуждать вопрос о культурно-этическом значении изобретений. Одно улуч шение материального благосостояния еще ведь не служит доказательст вом сопутствующего повышения также и общекультурного уровня. Ма териальное благосостояние современной Европы неизмеримо выше благосостояния античной Греции — а между тем греческая культура нам до сих пор является завидным примером для подражания. Можно даже утверждать, что именно улучшение и распространение материального благосостояния вызвало то понижение эстетического критерия, против которого мы только за последнее время начинаем бороться (напр., в области так называемой художественной промышленности). Девятна дцатый век дал всякому бедняку и приличную посуду, и разнообразную утварь, и дешевую мебель, и даже грошовые подделки под художест венные произведения1. Но все эти вещи продаются по низким ценам только потому, что они сделаны машинным путем, т.е. процессом, вле кущим обезличивание продукта2. Куда ни повернешься в средне- буржуазной квартире начала XX века — всюду видишь «штампованную» дешевку, заменившую дорогие и громоздкие, но ярко индивидуальные «старинные вещи» наших дедов. Недаром J R и s s k i n носил только то сукно, которое специально для него изготовлялось ручным спо собом. • ft ‘ ‘ Обезличив продукт, машина обезличила и работника, сделав из него как бы придаток железного чудовища, нечто вроде дополнительного механизма. Страшно становится, когда в современной типографии посмотришь на бледного мальчика, быстро подкладывающего листы на беспокойный вал печатной машины; страшно становится, когда подумаешь, что этот бледный мальчик изо дня в день, целые годы все хватает лист за листом и накладывает их на беспокойно вертящийся вал; что он будет накладывать до тех пор, пока на его место не поставят более аккуратного и исполнительного «накладчика» механического. Штампованный продукт и почти что штампованный рабочий — таковы результаты технического прогресса XIX века. Повторяю, к вопросу о культурно-этическом значении изобретений надо подходить не без осторожности. Однако не надо забывать и того, что изображенная картина имеет еще и другую сторону. Изобретения унижают только своих рабов; и тем — ‘! , г Очень хорошо развита мысль о том, что «прогресс нашего века имел своим результатом» не только «появление громадных капиталов и распространение роскоши, комфорта», но что он, кроме того, часть своих «богатых даров отдал массам» — в статье К Р С, Влия ние изобретений на благосостояние рабочих классов в С Штатах С Америки, СПб, 1895 (отдельный оттиск из «Русского Вестника»») 2 Ed Atkmson, Invention in its effects upon household economy, Celebration etc, crp 217-233 46 Право изобретателя выше превозносят они своих господ. Изобретение есть, прежде всего, способ доказать свою талантливость и выдвинуться из безличной толпы. Прошли те времена, когда тупо-пассивное «довольство своей судьбой» ценилось как самодовлеющая цель. В настоящее время мы ценим в человеке, прежде всего, энергию и судим о человеке по его активной деятельности. И поэтому мы с чувством глубокого удовлетворения сознаем, что из миллионов чернорабочих никому не закрыт путь проявить свою талантливость указанием на возможность какого-нибудь технического усовершенствования Конечно, фактически много препятствий стоит на дороге тому изобретателю, который захотел бы выбиться из толпы собственным трудом; но теоретически, самостоятельное творчество было бы для него наиболее коротким путем к Божьему свету. В изобретениях некоторые писатели даже видят способ ослаблять борьбу труда с капиталом и мелкого капитала с капиталом крупным1. А на последнем феминистском конгрессе председательница его, Marie Pognon, в своей речи, между прочим, настаивала на том, что техническое творчество есть один из лучших способов эмансипации женщин2. Затем несомненно, что всякая машина подчиняет себе незначительное количество рабочих в сравнении с числом тех, которых она вовсе освобождает от исполнения тяжелой и однообразной «механической» работы. Если бы не было печатной машины, то тысячи рабочих должны были бы оттискивать то же количество экземпляров. А теперь они могут обратить свои способности на более благодарный, более облагораживающий труд. Не даром социалисты утверждают, что с повсеместным введением машин можно будет будто бы довольствоваться двух- или трехчасовым рабочим днем, позволяя труженику употреблять остальное время на саморазвитие и самообразование. Наконец, нельзя не отрицать и эстетического значения некоторых изобретений как таковых. «Разве хорошая машина менее прекрасна, чем статуя? — спрашивает один американец3, — одна изображает природу, а другая природу дополняет; одна олицетворяет отдых и бездействие, а другая — жизнь и энергию». Мнение это несколько преувеличено, но не лишено симптоматичности. Действительно, созерцание сложной машины, с такой наглядностью воплощающей творческую мысль в действии, не может не влиять на человека. Можно утверждать, что гармония и эконо- Ср Г Cotarelli, Le privative industrial!, Cremona, 1888, стр LXXII и ел , cp также Ch La-boulaye, Dictionnaire des arts et manufactures vol III, стр 81 2 В С Штатах выдано с 1858 по 1888 г 2500 патентов женщинам Propnete Industnelle, V, стр 39 — Ср официальное издание, Women inventors to whom patents have been granted by the U S Government, 1790 to July 1888, Washington, 1888 3 0 Pratt, Invention and Advancement, в Celebration etc , стр 57-76 47 А.А. Пиленко мия частей и методичность их работы должны иметь воспитательное значение: «there is something peculiarly educational in the very presence of the working of mechanical powers». Резюмируя все сказанное и подводя итоги того значения, которое имеют технические изобретения в жизни народов, мы можем сказать словами поэта, что «…their effect is to lighten labour, And give more room to mind, and leave the poor Some time for self-improvement…» II § 6. Увеличение роли, играемой техническими изобретениями в жизни современного общества, и улучшение социального положения изобретателей выразились1, в области права, в форме появления сознания о необходимости2 гарантировать их интересы. Выражение «гарантировать интересы изобретателей» может быть, однако, понимаемо в нескольких смыслах — и мне нужно поэтому точно установить тот из них, который один принимается в соображение современными законами о патентах на изобретения3. Представим себе, что N. N. сделал какое-нибудь изобретение, т.е. формулировал оригинальную творческую техническую мысль4. Для психолога, изучающего личность данного изобретателя, совершенно безразлично объективное значение данного изобретения: представляет ли оно действительно новую мысль, никому еще не известную, — или является только повторением вещи общеупотребительной и неновой. Когда Паскаль 12-летним ребенком добрался собственным умом до построения первых Эвклидовых теорем, то психолог мог отметить это изобретение общеиз- 1 Обыкновенно этот процесс изображают в обратном порядке, т.е.: издание патентного закона, — изобретатели получают возможность «налаживать деньгу» — социальное значение их увеличивается. Но если вспомнить, что английский патентный закон 1623 г. не улучшил положения изобретателей, влачивших ничтожное существование до тех пор, пока в начале XIX века сама жинь, а не буква закона, выдвинула их вперед, — позволительно будет считать принятый мной порядок каузальности более соответствующим действительности. Я не касаюсь здесь вопроса о том, как, благодаря какой борьбе с установившейся системой интересов выросло и утвердилось указанное сознание необходимости защищать интересы изобретатели. Об этом см. книгу I, passim. 3 С/г. Knight, The English Cyclopaedia, Arts & Sciences. V° Invention, vol. IV, p. 945, London, 1860. 4 Я пока довольствуюсь таким предварительным определением понятия изобретения. Подробности, см. кн. II, гл. 1. 48 Право изобретателя вестных вещей как удивительный пример гениальности ребенка. С точки зрения лично-психологической, заслуга Паскаля не уменьшается от того, что найденные им теоремы были уже напечатаны в то время во всяком учебнике: ценится только потраченное умственное усилие. Совсем иначе посмотрел бы на дело историк. Для него важно установить точный момент, когда данная идея впервые могла появиться на свет. В настоящее время историки считаются, как с изобретателями дифференциального исчисления, с Ньютоном и с Лейбницем. Но если бы случайно найден был документ, неопровержимо устанавливающий, что дифференциальное исчисление было известно уже Архимеду, то источники впредь стали бы отмечать его время как эпоху, когда человеческий интеллект уже был способен воспринять данную идею. Личная заслуга Архимеда была бы в этом случае очень не многим больше заслуги Ньютона: ровно настолько, насколько общая умственная культура и методы исследования были ниже в IV веке до Р. Хр., чем в XVI веке после Р. Хр. Историческое же значение работы Ньютона потеряло бы весь свой смысл. Юрист не считается ни с личной, ни с исторической заслугой изобретателя. Современное право еще не доразвилось до такой элегантности, чтобы гарантировать изобретателю честь первого или вообще самостоятельного изобретения. Даже в более развитом авторском праве только недавно (напр., см. новый германский проект) дошли до убеждения о необходимости создать иск о признании авторства. В области патентного права нормы пребывают на более грубом уровне: материальные, денежные интересы изобретателя — вот все, что они охраняют1. Пожелание Rathke, высказанное на первом патентном конгрессе (6 августа 1873 г.), чтобы во всяком патенте указывалось имя подлинного изобретателя, — было признано проявлением похвального, но слишком тонкого для современного права пиетета. Впрочем, на 1 Под материальными интересами автора нужно разуметь: 1) его право на получение вознаграждения, гонорара за изобретение и 2) его право на возмещение расходов по производству предварительных опытов. Первая величина не поддается исчислению О второй можно судить по следующим цифрам- опыты по газомотору Otto-Deutz стоили свыше 210.000 марок; по получению хлора (Deacon) — 30 000 ф ст., по получению цинковых белил (Wood) — 300.000 марок; по сверлильной машине ЬезсЬоГя — 30.000 ф. ст (F. W i r t h , Die Patentreform, 1876, стр. 7) — Для мартирологии изобретателей, см Ernouf, Histoire de quatre inventeurs fran9ais, Paris, 1884; его .же, Histoire de trois ouvners francais, его же, Deux inventeurs celebres, Yves Guyot, L’inventeur, Paris, 1867, Th. W a g h о г n , The bitter bitter Cry of Outcast Inventors, London, 1885 Автобиография Bessemer’a, в Congres, 1878, ann. XV; о расходах Sax’a по распространению своих изобретений и по борьбе с контрафакторами — см. Pataille, Ann , VI, стр. 333; ср. de Vangny, Les grandes fortunes en Angleterre, Revue des deux Mondes, LVIII, стр. 87. 49 А.А. Пиленко выставке уже была сделана попытка выдавать медали collaborateur’aM награжденных фирм, чем отчасти признавалась необходимость защищать честь изобретения за скромными рабочими, по контракту передающими все свои новые мысли в полную собственность хозяина. И надо надеяться, что наступит когда-нибудь время, когда честь изобретения будет цениться и защищаться так же, как и честь авторства, — когда перестанут быть справедливыми слова Klopstock’a: «Vergraben ist in ewige Nacht
Der Erfinder grosser Name zu oft! , Was ihr Geist grttbelnd entdeckt, niltzen wir, , , •э ,11, ,-ч ч Aber belohnt Ehre sie auch?» » , ,, ‘.jj ‘» ‘.’.,,;/. ,,-,’•-3′ nS’^V’Sti >» . • — § 7. Таким образом, современное правосознание признает за изобретателем право получить денежное вознаграждение за свой труд. Даже такие ярые противники патентного права, как Chevalier1 во Франции или Bohmert2 в Германии, возражали, в сущности, не против принципа вознаграждения, а лишь против формы, в которой это последнее будет гарантировано3. Можно указать несколько таких форм вознаграждения, в свое время предложенных в теории или на практике. Так, например, очень нередко и в настоящее время изобретатели защищают свои права без патентов — путем сохранения изобретения в секрете4. Так называемые секреты фабричного производства охраняются в одном исключительном случае и русским правом5, но в сущности могут быть полезными только крайне редко. Причиной этого являются два обстоятельства: во-первых, не все изобретения могут быть эксплуатируемы в тайне; состав большинства химических продуктов, раз они пущены в продажу, может быть установлен анализом, а изобретения механические, эксплуатируемые распространением экземпляров в публике, и вовсе не могут ‘ М. Chevalier, Les brevets d’invention dans leur rapports avec le principe de la liberte du travail et avec le principe de 1 ‘6galit6 des citoyens, Paris, 1878; passim. 2 V. BOhmert, Die Erfmdungspatente nach volkswirthschaftlichen Grundsatzen und industriellen Erfahrungen mit etc., Berlin, 1869, стр. 47^19; он же в National-Zeitung 28 мая 1867 г. 3Та же точка зрения в HandwOrterbuch fur Volkswirthschaftslehre, 2 Aufl., Leipzig, 1870, p. 625-636, v° «Patentwesen». 4 «Die Geheimhaltung hat wesentliche Vortheile. Dieselbe beschrankt die Gewerbefreiheit nicht und verhindert eine Einmischung, des Staates». Отчет швейцарской парламентской комиссии, апрель 1887 г., стр. 9. «Rapport de I ‘autre fraction de la commission». 5 Ср. Улож. о наказ., ст. 1355. 50 Право изобретателя быть сохраняемы в тайне (косилка, винт парохода и т.д.). Во-вторых, для многих изобретений охранение секрета сопряжено с такими трудностями, что вызываемые ими расходы не окупают получаемой прибыли. Ввиду всего этого фабричные секреты могут только в исключительных случаях служить для защиты прав изобретателя. С социальной точки зрения фабричные секреты вредны, ибо существование их может растягиваться на неопределенно долгий срок, и, кроме того, они всегда соединены с риском утраты, забвения. Другой способ заключается в предложенной одним французским экономистом1 свободной фабрикации изобретений всяким желающим, при условии уплаты изобретателю в течение 25 лет некоторой части (2-5%) продажной цены. Этот способ аналогичен с французской организацией взимания авторского гонорара за драматические произведения и с итальянской системой domaine public payant; в пользу его говорит то обстоятельство, что изобретатель получал бы вознаграждение, не обре меняя промышленность монополией. Но на практике эта система нико гда испробована не была и, вероятно, последовательно проведена быть
не может. >