Кобликов а с юридичeская этика учeбник для вузов м издатeльская группа норма 1999 168 с 4 |

В речи обвинителя могут использоваться приемы иронии, однако юмору не место в зале суда, где обсуждаются слишком серьезные дела, где речь идет о горе, причиненном преступле­нием.  3. Этика речи защитника  Защитник-адвокат в своей речи, естественно, противостоит стороне обвинения в состязательном процессе. В отличие от по­зиции прокурора как «говорящего публично судьи» позиция за­щитника не может не быть односторонней. Его участие в судеб­ных прениях подчинено определенным нравственным началам.  Главное в нравственно оправданном ведении защиты в це­лом и в содержании и построении защитительной речи — уме­ние верно определить свою позицию, опираясь на правовые и нравственные ориентиры.  Защитник может применять только законные средства и способы защиты.

Выступая на стороне человека, обвиняемого в нарушении закона, он сам должен неукоснительно соблюдать законы, пользоваться только легальными средствами.

Защитник вправе применять лишь нравственно допусти­мые приемы защиты. В частности, он не вправе лгать суду, склонять суд к неправде, хотя бы это было выгодно его подза­щитному. «У адвоката не только нет права на ложь, не только нет права на использование искусственных, надуманных, фаль­сифицированных доказательств — у него нет права и на неис­кренность, нет права на лицедейство» * — пишет Я. С. Киселев.  * Проблемы судебной этики. С. 240.

Защищая конкретного человека от обвинения в преступле­нии, защитник не может оправдывать само преступление.

А. Ф. Кони, критикуя в свое время пороки адвокатуры, писал о справедли­вой тревоге в связи со случаями, когда «защита преступника обращалась в оправдание преступления, причем, искусно из­вращая нравственную перспективу дела, заставляла потерпев­шего и виновного меняться ролями… » *.  * Кони А. Ф. Собр.

соч. Т. 4. С. 134.    Защита должна осуществляться на основе согласованности позиции защитника и подсудимого по принципиальным вопро­сам, и прежде всего по вопросу признания или отрицания вины.  По поводу последнего положения во многих публикациях приводились и приводятся аргументы в пользу двух противо­положных точек зрения, да и адвокатура, и суды далеко не сразу и не твердо встали на одну определенную позицию. Речь идет о ситуации, когда подсудимый в суде виновным себя не признает и последовательно настаивает на своей невиновности, а в процессе судебного следствия виновность его подтверждена достаточными и проверенными доказательствами и сам защит­ник приходит к убеждению, что его подзащитный виновен, стро­ить же защитительную речь на отрицании виновности беспер­спективно.  Многие авторы считают, что в таком положении возможно и нравственно оправдано расхождение позиций подсудимого и защитника. Защитник в своей речи вынужден признать винов­ность подсудимого доказанной и, соответственно, настаивать на смягчении его участи. Так, Л. Д. Кокорев в одной из последних работ писал: «Руководствуясь нравственными принципами, ад­вокат не может утверждать то, в чем сам не убежден, не может лгать, не может поступать против своей совести и внутреннего убеждения. И если в ходе расследования, судебного следствия адвокат пришел к выводу, что вина обвиняемого установлена, он из этого и должен исходить, строя свою защиту; иной путь будет ложью, сделкой с совестью» *.  * Кокорев Л. Д., Котов Д. П.

Этика уголовного процесса: Учебное пособие.

Воронеж, 1993. С. 176.    Другие ученые высказывают противоположное мнение: защитник, который вопреки воле подсудимого переходит, по сути, на позицию обвинения, оставляет подзащитного без помо­щи, без защиты. «Создается такое, совершенно нетерпимое с юридической и этической точек зрения положение: в судебном разбирательстве происходит состязание не между прокурором и защитником, а между прокурором и защитником, с одной сто­роны, и подсудимым, с другой. Между прокурором и адвокатом создается «трогательное единение». Заявление защитника о виновности подсудимого представляет чрезвычайно тяжелый удар по защите… » *.  * Проблемы судебной этики.

С. 253.    Судебная практика последнего времени, как правило, ис­ходит из того, что признание защитником виновности подсуди­мого, когда последний ее отрицает, означает нарушение права на защиту, обязанности защитника использовать все законные средства и способы защиты, не действовать во вред обвиняемому.  Что касается нравственной стороны такого решения, то здесь приходится идти по пути морального выбора в условиях морального конфликта, когда соблюдение одной нормы влечет за собой нарушение другой. Но предпочтение все же следует отдать нравственной обязанности до конца защищать от обви­нения другого человека, который доверил свою судьбу адвока­ту, надеется на его помощь. А обвинение пусть поддерживает тот, кому это положено. Разумеется, защитник-адвокат в этой сложной ситуации должен использовать даже малейшие воз­можности для опровержения обвинения в его основе, а также представить суду соображения о доказанных по делу фактах, говорящих в пользу подсудимого, положительно характеризую­щих его личность и т. д. Необходимо учитывать, что сама пози­ция подсудимого, последовательно настаивающего на своей не­виновности, может породить сомнение в верности обвинительной версии, что вправе использовать защитник в своей аргу­ментации.  Структура речи защитника в какой-то мере напоминает структуру речи обвинителя, так как они посвящены одному предмету, хотя освещают его с разных сторон. Но здесь, конеч­но, нет таких жестких канонов, которые определяют построе­ние речи обвинителя, выступающего от имени государства.

В речи защитника ярко проявляется гуманизм самой про­фессии адвоката и его миссии, выполняемой в суде. Он стре­мится помочь человеку, который, пусть по своей вине, попал в беду, или же тому, кто вовсе не виновен, но может оказаться осужденным по ошибке в результате некритического отноше­ния к необоснованному обвинению.

Обвиняемый, представший перед судом, еще не осужден. Защитник более чем другие уча­стники судебного разбирательства обязан уважать достоинство подсудимого, щадить его самолюбие и выступать в их защиту, в том числе и при произнесении своей речи. Защитник, по выра­жению А.

Ф. Кони, — «друг, советник» обвиняемого.  Речь защитника должна в концентрированной форме пред­ставить суду все то положительное, что характеризует лич­ность и поведение подсудимого.

Все обстоятельства, смягчаю­щие ответственность, установленные по делу, необходимо от­четливо и убедительно отметить в речи, а обстоятельства, отяг­чающие ответственность или доказанные сомнительно, оценить соответствующим образом. При характеристике подсудимого нельзя допускать преувеличения, вопреки фактам утверждать о несуществующих добродетелях подсудимого.

Это может по­родить недоверие к речи и позиции защитника в целом. Если защита ведется по групповому делу, то защитнику следует из­бегать в своей речи изобличения других подсудимых в совер­шении преступления. Но в жизни возникают такие ситуации, когда интересы подсудимых противоречивы и между их защит­никами дискуссия неизбежна. При этом защитник одного под­судимого заинтересован в том, чтобы суд признал виновным в целом или в большей части подсудимого, которого защищает другой защитник. На практике адвокаты в подобных случаях говорят о праве своеобразно понимаемой «необходимой оборо­ны», что отражает вынужденный характер действий фактиче­ски на стороне обвинения. Ю. И. Стецовский пишет, что адвока­ту очень важно «стремиться ограничить защиту тем миниму­мом, который действительно необходим для опровержения об­винения или смягчения ответственности подзащитного. Всякие заявления защитника против других лиц можно считать оправ­данными, если без этого нельзя осуществить защиту обвиняе­мого, доверившего защитнику свою судьбу. Защитник должен быть предельно тактичным и сдержанным в отношении тех обвиняемых, против которых направлена его аргументация» *.  * Стецовский Ю. И.

Уголовно-процессуальная деятельность защитника. М.,1982 С. 97.    Недопустимо строить защиту на подчеркивании негатив­ных сторон личности потерпевшего, его отрицательных нравст­венных качеств. Тем более нельзя унижать достоинство потер­певшего.

Если действия потерпевшего на самом деле способст­вовали совершению преступления, спровоцировали его, и это имеет юридическое значение, то это обстоятельство может и должно быть освещено в речи защитника. Но всегда следует помнить, что потерпевший — жертва преступления, а судят того, кто обвиняется в причинении ему ущерба, горя, нравст­венных страданий.  В речи защитника нельзя использовать доводы, несостоя­тельность которых очевидна. Обман, ложь, сознательное иска­жение фактов глубоко безнравственны. Они несовместимы с престижем адвоката как человека и как юриста, выполняю­щего гуманные функции. А с позиций результативности за­щиты они представляют опасность и для судьбы клиента ад­воката. Обнаруженный обман даже «в мелочах» подрывает доверие ко всему, что говорил защитник, так как честность градаций не имеет.

В то же время адвокат в своей речи не обязан упоминать обстоятельства, могущие повредить защите, если о них не гово­рил обвинитель. Это относится также к критике обвинения с позиции: «то, что не доказано бесспорно, не может быть поло­жено в основу обвинения» или: «версия подсудимого, не опро­вергнутая обвинением, должна признаваться за истинную». Здесь мы имеем дело с нравственным правом строить тактику защи­ты в соответствии с правами, предусмотренными законом.  Судебная речь защитника будет тогда достигать своей цели, когда защитник владеет искусством доказывать, убеждать, спо­рить и приемами судебного красноречия. С развитием состяза­тельного начала в российском уголовном процессе эти умения приобретают все более актуальное значение.  В своей речи защитник прямо ведет полемику, спор с об­винением. И сама манера, форма этого спора должна отвечать определенным нравственным установлениям.  В «Пособии для уголовной защиты», изданном в 1911 году, профессор Л. Е. Владимиров рекомендовал адвокатам пом­нить, что «судебный бой не есть академический спор и здесь целесообразно быть односторонним и пристрастным». Он ре­комендовал защитникам: «… будьте постоянно и неуклонно несправедливы к обвинителю…

Рвите речь противника в клочки и клочки эти с хохотом бросайте на ветер.

Противник должен быть уничтожен весь, без остатка… Нужно осмеять соображе­ния обвинителя, осмеивайте их! Будьте беспощадны. Приди­райтесь к слову, к описке, к ошибке в слове…

Это ведь не умственный диспут, а потасовка словами и доводами, пота­совка грубая, как сама общественная жизнь людей». (Владимиров Л. Е.

Пособие для уголовной защиты. СПб., 1911. С. 169). Несколько ранее он же писал: «… судебное состязание не есть бой, не есть война; средства, здесь дозволяемые, должны ос­новываться на совести, справедливости и законе».  Конечно, судебные прения ни в правовом, ни в нравствен­ном отношении нельзя рассматривать как «потасовку» между сторонами, своего рода «игру без правил». Их участники, гово­рящие публично, вправе пользоваться лишь нравственно доз­воленными приемами, обязаны соблюдать собственное достоин­ство, уважать честь и достоинство своих противников и других участвующих в деле лиц, помнить, что они обращаются к суду, уважение к которому проявляется и в соблюдении нравствен­ных норм.    Глава IX Культура процессуальной деятельности  1. Понятие и содержание культуры процессуальной деятельности  Культура уголовного процесса представляет собой качест­венную характеристику этого вида государственной деятельно­сти, опирающуюся на общее понятие культуры, а также пред­ставления о юридической культуре.  Термин «культура» (от латинского cultura —возделыва­ние, воспитание, образование, развитие) применяется широко и истолковывается неоднозначно, в зависимости от того, к какой отрасли знания или практической деятельности он относится (от культуры человеческого общества до культуры растений или микроорганизмов).  Наиболее общее понятие «культура» означает совокупность материальных и духовных ценностей, созданных и создавае­мых человечеством, совокупность всех видов преобразователь­ной деятельности по производству этих ценностей, характери­зующих уровень развития общества.  Культура представляет собой достижения общества в про­изводственной, общественной и духовной жизни. В то же время она характеризует уровень, степень развития какой-либо от­расли хозяйственной или умственной деятельности.  Принято различать материальную и духовную культуру. Материальная культура включает всю сферу материальной деятельности и её результаты. Это орудия труда, жилища, пред­меты повседневного обихода, средства транспорта, связи, оде­жда и т. д. Духовная культура охватывает сферу сознания, ду­ховного производства. Это наука, познание, нравственность, религия, мифология, воспитание, просвещение. Сюда относятся философия, право, этика, эстетика, литература, живопись, ар­хитектура и т. д.  Иногда культуру понимают лишь в узком смысле, только как состояние духовной жизни данного общества.

Культура включает и общечеловеческие, и национальные ценности. Она находится в непрерывном развитии.  Составной частью духовной культуры является правовая культура.

Правовая культура — это достигнутый обществом уровень правового регулирования социальных отношений, пра­вовой защищенности личности, обеспечения правопорядка.

Она характеризуется степенью развития и юридической защищен­ности прав и свобод личности, совершенства нормативного ре­гулирования общественной жизни, уровнем правосознания об­щества, состоянием правопорядка и способами его поддержа­ния.

В конечном счете правовая культура оценивается по спо­собности права обеспечивать социальную справедливость, по степени его вклада в гуманизацию общества, его прогресс.

Правовая культура находится в связи с другими элемента­ми культуры: с философией, политикой, религией и т.

д. Она исторически изменчива, но в то же время сохраняет преемст­венность в части восприятия и развития накопленных ценно­стей.

Таково, например, римское право, которое и сегодня изу­чают юристы и институты которого служат человечеству в со­временных условиях.  Правовая культура тесно связана с нравственной культу­рой: чем выше нравственность общества, тем выше и правовая культура.

Правовая культура — область духовной культуры.

Но нель­зя не видеть ее зависимости от культуры материальной и, бо­лее того, определенных составляющих ее элементов, относя­щихся к материальной сфере. Например, состояние кадров правоприменителей, их профессиональные и нравственные каче­ства, кадровый потенциал юридической системы характеризу­ют уровень правовой культуры в данной стране. Материальная база судов, следственных и прокурорских органов (помещения, транспорт, средства связи, научно-технические средства и пр.) не может не учитываться при оценке правовой культуры.  Правовая культура, являющаяся в основном духовной, за­висит от культуры материальной и, в свою очередь, оказывает на нее определенное влияние.  Уголовный процесс как вид государственной деятельности, подробно регулируемой правом, может оцениваться с позиций уровня правовой культуры, а совершенствование законодатель­ства и правоприменительной деятельности, разумеется, долж­но способствовать повышению правовой культуры.  В понимании сущности культуры уголовного процесса раз­личные авторы на первое место выдвигают разные ее элемен­ты. Так, Л.

Д. Кокорев и Д. П. Котов пишут: «Культура уголов­ного процесса — это высокая степень совершенства, достигнутая следователями, судьями, прокурорами, адвокатами и ины­ми участниками уголовного судопроизводства в их процессу­альной деятельности на основе точного исполнения закона и норм нравственности»*. Другие авторы употребляют термины «судебная культура», «культура правосудия», «культура судеб­ной деятельности», что относится в полной мере и к уголовному процессу в целом. Так, В. В. Леоненко считает, что судебная культура — «совокупность достижений в области судебной дея­тельности, направленных на оптимально полное и правильное разрешение задач, стоящих перед судом. Судебную культуру следует рассматривать и как степень (уровень) совершенства в овладении судебной деятельностью, проводимой в рамках пра­вовых и нравственных норм» **.

А. Л. Ликас определяет культу­ру правосудия как единство «юридических, экономических, на­учно-технических, организационных, личностных и других средств и приемов, обеспечивающих качество судебной деятель­ности по осуществлению правосудия в соответствии с совре­менным уровнем развития советского общества» ***.

Особенности правовой культуры судопроизводства этот автор видит «в сово­купности общих требований судебно-профессиональной куль­туры поведения, культуры чувств, нравственной культуры лич­ности, в соотношении правовых и моральных норм, присущих судебному процессу. В понятие «культура» входят не только ее результаты, итог трудовых усилий, но и культура их получе­ния — технологический процесс судопро- изводства» ****.  * Кокорев Л. Д., Котов Д. П. Этика уголовного процесса: Учебное пособие. Воронеж, 1993. С.

187.  ** Леоненко В.

В. Профессиональная этика участников уголовного судопро­изводства. Киев, 1981. С.95.

*** Ликас А. Л. Культура правосудия. М., 1990.

С.

30.  **** Там же. С. 41.    Несколько иначе определяет содержание культуры судеб­ной деятельности А. Д. Бойков.

По его мнению, она «включает в себя: 1) рациональную организацию труда в суде, 2) профес­сиональное мастерство работников суда, 3) судебную этику, 4) судебный этикет. Уровень культуры работы в суде опреде­ляется, несомненно, и уровнем образования, эрудицией работ­ников суда, прежде всего судей, их способностью грамотно и литературно писать, умением говорить, умением держать себя на людях и т. д. » *.  * Настольная книга судьи.

М., 1972.

С. 17.    С учетом всего рационального в приведенных суждениях, следует прийти к выводу, что культура уголовного процесса и правосудия по уголовным делам в широком смысле включает: уровень развития и степень совершенства права, которым ру­ководствуются и которое применяют суд и правоохранитель­ные органы; строгое соблюдение законов и нравственных норм в уголовном процессе; качественный состав судей, следовате­лей, прокуроров, адвокатов, уровень их профессионализма, со­циальный статус; материально-техническое обеспечение судов, следственного аппарата, прокуратуры, адвокатуры; внедрение начал научной организации труда в деятельность судей, работ­ников правоохранительных органов.  Культура уголовного процесса призвана способствовать достижению его задач, обеспечивать охрану прав и свобод лич­ности, ее достоинства в связи с участием в процессуальной дея­тельности.  2. Культура производства по уголовному делу  При производстве предварительного следствия и осущест­влении правосудия проявляются и реализуются общие элемен­ты правовой культуры, существующей в обществе.  В основе обеспечения культуры следствия и правосудия лежит строгое соблюдение законов, всех материальных и про­цессуальных норм. Бессмысленно говорить о культуре правосу­дия, если суд необоснованно осуждает человека за действия, не образующие состава преступления, неправильно квалифицирует деяние подсудимого и соответственно подвергает его явно не­справедливому наказанию или же постановляет приговор по делу, при грубых нарушениях прав участников процесса.

Разу­меется, мы исходим из презумпции справедливости самих за­конов, высокой культуры самого законотворческого процесса, непротиворечивости и беспробельности законодательства.

Как отмечалось ранее, отступление от требований закона в случа­ях, когда формальное применение правовой нормы может по­влечь за собой несправедливость, не является оправданным. Закон, как правило, предоставляет правоприменителю доста­точные возможности для принятия только справедливого ре­шения.  Отступление от закона по причинам «целесообразности», с которым иногда можно встретиться, ведет к разрушению за­конности и свидетельствует о низкой культуре следствия и производства в суде.

К сожалению, одним из устойчивых нега­тивных явлений остается так называемый процессуальный ни­гилизм. Он иногда объясняется с позиций оценки процессуаль­ных норм только как норм процедурных, формальных, отступление от которых якобы не может кому-либо причинить вред.

Теоретическое «обоснование» подобного отношения к процессу­альным нормам исходит из непонимания социальной ценности процессуального права *.  * О социальной ценности уголовно-процессуального права см.: Кобликов А. С. Законность — конституционный принцип советского уголовного судопро­изводства.

М., 1979. С.

150—162.    Культурное ведение производства по уголовному делу — это прежде всего безупречное и точное соблюдение всех мате­риальных и процессуальных норм. Нарушение закона — опас­ное бескультурье.  Второй важнейший элемент культуры уголовного процесса при производстве по конкретному делу— соблюдение норм про­фессиональной этики следователем, прокурором, адвокатом, судьей — всеми профессиональными участниками процессу­альной деятельности.

Так как вся книга посвящена, по существу, вопросам про­фессиональной этики в ее различных аспектах, ограничимся в данном случае лишь констатацией, что культура предваритель­ного следствия, дознания, прокурорского надзора, культура осу­ществления правосудия определяется в значительной мере тем, насколько тщательно соблюдаются при этом нравственные нор­мы. Если, к примеру, следствие ведется в условиях «борьбы» следователя с подозреваемым (обвиняемым) с применением сле­дователем соответствующих приемов преодоления сопротивле­ния «противника», включая следственные хитрости и следст­венные «ловушки», то это — предварительное следствие низко­го культурного уровня, точнее, следствие, которое ведется бес­культурно. Если во время судебного процесса подсудимого ос­корбляют родственники потерпевшего, а судья не скрывает сво­его неприязненного отношения к личности подсудимого, то та­кой процесс нельзя признать отвечающим критерию культур­ности.  Низкий уровень требовательности к соблюдению нравст­венных норм почти неизбежно влечет за собой и нарушения процессуального закона, других правовых норм.  Культура производства по уголовному делу опирается на профессиональный уровень судьи или следователя.

Более того, их высокий профессионализм можно рассматривать в качестве составной части культуры процессуальной деятельности *. От того, насколько высок профессиональный уровень судьи или следователя, зависит и эффективность выполнения ими своих функций при производстве по конкретному делу, и способы, приемы, которыми они достигают намеченных целей. А высоко­профессиональное ведение судебного разбирательства или пред­варительного следствия включает в себя не только их резуль­тативность, но и строгое соблюдение всех правовых и нравст­венных норм, высокую культуру личного поведения судьи и следователя, многочисленных неписаных норм культуры обще­ния, действующих в обществе. Культура производства по уго­ловному делу отражает уровень культуры того, кто его осуще­ствляет.

Прямо или косвенно на нем остается отпечаток уровня личной культуры следователя, прокурора, судьи, их отноше­ния к закону, этическим нормам, общей и профессиональной эрудиции, грамотности, умения точно и лаконично формулиро­вать аргументы и выводы, описывать факты и т. д.  * См.: Настольная книга судьи.

С. 17.    Культура производства по уголовному делу включает ра­циональную организацию труда следователя, органа дознания, прокурора, адвоката, судьи. Этому должно способствовать улуч­шение условий их труда (во многом еще не отвечающих необ­ходимым требованиям), зависящее от соответствующих госу­дарственных органов. Но каждый судья, работник правоохра­нительных органов, действующий в конкретных условиях, при­зван обеспечить рациональную организацию собственного тру­да. Умение грамотно планировать свою работу, эффективно ис­пользовать время, применять современные средства обнаруже­ния и закрепления доказательств на предварительном следст­вии, фиксирования хода судебного разбирательства, наличие навыков поиска правовой информации и другие элементы на­учной организации труда отличают работников, обеспечиваю­щих должную культуру процессуальной деятельности.

Науч­ная организация труда необходима как для обеспечения эф­фективности предварительного следствия и судебной деятель­ности, так и для охраны прав и законных интересов граждан, на которых распространяются уголовно-процессуальные пол­номочия государственных органов. Она способствует своевре­менному восстановлению нарушенных преступлением прав, сбе­режению времени и средств граждан, повышает авторитет долж­ностных лиц и государственных органов, ведущих уголовный процесс.  Культура и эффективность процессуальной деятельности зависят от материально-технического обеспечения органов, ее осуществляющих. А.

Л. Ликас по этому поводу писал: «Лишь утопическими можно назвать такие модели повышения эффек­тивности судебной работы и правосудия в целом, которые не предусматривают развития, укрепления материальной базы суда, начиная от помещения и кончая обеспечением судов ви­део- и звукозаписывающей аппаратурой, средствами научной организации труда, а в современных условиях научно-техниче­ского прогресса — и вычислительной техникой (компьютериза­ция судебной деятельности)» *. Проводимые в наше время ме­роприятия по повышению уровня обеспечения судов и право­охранительных органов всем необходимым, начиная от соответ­ствующих помещений и кончая современной компьютерной тех­никой осуществляются с большим трудом и далеки еще от за­вершения.  * Ликас А. Л. Указ.

соч. С.

21.    Культура уголовно-процессуальной деятельности включа­ет соблюдение культуры общения, речевой культуры, а также судебного этикета.  Культура уголовного процесса обеспечивается и культу­рой процессуальных документов.

3. Культура процессуальных документов  Все следственные и судебные действия и решения в уго­ловном процессе в соответствии с законом фиксируются в про­цессуальных документах. Эти документы составляют в боль­шинстве случаев должностные лица, ведущие производство по делу. Культура процессуального документа отражает культуру его составителя.  Общие требования к процессуальным документам опреде­лены законом. Под углом зрения процессуальной культуры мож­но выделить наиболее существенные требования к следствен­ным и судебным документам.

Каждый процессуальный документ должен соответствовать требованиям закона в отношении официальных реквизитов и содержания. УПК, как правило, устанавливает основные атри­буты процессуальных документов и обозначает (лаконично или подробно) элементы их содержания. Начиная с постановления о возбуждении уголовного дела и вплоть до приговора суда и оп­ределения (постановления) вышестоящей судебной инстанции УПК указывает, что должно содержать письменное изложение того или иного решения. Протоколы следственных и судебных действий также составляются с соблюдением правил, опреде­ленных законом.

Отступления от установленных законом требований могут лишить протокол юридической силы или повлечь за собой отмену судебного решения. Протокол предъявления для опозна­ния, не подписанный двумя понятыми, не имеет силы доказа­тельства. Приговор суда, не подписанный кем-либо из судей, подлежит обязательной отмене, а приговор, в котором при на­личии противоречивых доказательств по поводу главного фак­та не приведены мотивы принятия одних доказательств и от­клонения других, подлежит отмене или изменению. Процессу­альный документ, составленный с существенным нарушением требований закона относительно его содержания и формы, ли­шается юридической силы.

А эти нарушения противоречат и требованиям культуры процессуальной деятельности, включаю­щей правильное понимание и применение закона.  Культура процессуального документа выражается в его общей и юридической грамотности. Элементарное требование к любому юристу — безупречное владение языком судопроиз­водства, умение грамотно излагать факты, аргументы, реше­ния, если последние входят в его компетенцию. Юрист, кото­рый в своих письменных документах демонстрирует неумение грамотно формулировать то или иное положение, подрывает свою репутацию. Представим себе отношение обвиняемого, про­читавшего протокол своего допроса, составленный с рядом ор­фографических ошибок, к тому, кто его допросил. Грамматиче­ские ошибки, допущенные следователем или судьей, остаются в уголовном деле, «закрепляются» в официальном документе. Они становятся достоянием участников процесса, судей выше­стоящих судов.  Юридическая грамотность документа — это его соответст­вие материальному и процессуальному праву, современным научным представлениям о содержании и толковании тех или иных институтов и норм права.

Культура процессуальных документов включает культур­ный язык и стиль изложения в них фактов и решений, состав­ляющих сущность документов. Процессуальные документы должны быть логичными, ясными, непротиворечивыми. Языко­вая культура документа предполагает такое его изложение, которое исключает бюрократические обороты речи, канцеля­ризмы, словесные штампы разного рода.  Язык процессуального документа — обычный язык куль­турного человека, понятный всем.

Не существует какого-то осо­бого языка, понятного только юристам, избранным. Ведь судо­производство ведется в среде обычных людей, затрагивает са­мые разнообразные сферы их жизни, для их защиты, а не ради каких-либо специальных кастовых потребностей. В то же вре­мя в уголовном процессе, естественно, широко применяются юридические термины и формулировки.  Иногда, к сожалению, встречаются неудачные, шаблонные словесные обороты, не опирающиеся на закон и языковые нор­мы. Таковы, к примеру: «проходит по уголовному делу»; «име­ют место факты»; «по встретившейся надобности»; «по минова­нии надобности»; «привёл себя в состояние опьянения»; «ни в чем предосудительном замечен не был»; «проводил время по своему усмотрению» и т.

п. Иногда можно встретить выраже­ния: «непосредственный очевидец», «признательные показания». В процессуальных документах нежелательны сокращения, ко­торые употребляются юристами в разговорной речи (вещдоки, госсобственность, бомж, сизо…) или, по сути, жаргонные слова (частник, надзирающий, зональный…).

Инициалы, как правило, не могут заменять в документе имя и отчество упоминаемого в нем лица.  Процессуальные документы должны составляться разбор­чиво, аккуратно, с правильным расположением текста. Руко­писные документы должны быть написаны разборчивым по­черком. К примеру, если протокол допроса написан непонятно, то это не только создает трудности для ознакомления с ним, но и может послужить основанием для недоразумений при даль­нейшем пользовании протоколом. Следователю, прокурору, адвокату, судье желательно чаще прибегать к машинописному изготовлению процессуальных документов, что повышает куль­туру ведения производства по делу. Однако это возможно не всегда.

Например, приговор, а во многих случаях и протокол осмотра места происшествия приходится изготавливать руко­писно.  В одном из зарубежных судов плохой почерк судьи закон­чился для него плачевно. Главный судья зимбабвийского го­рода Мутаре был уволен с работы «за нарушение служебных обязанностей». Оно состояло в том, что при собственноручной записи хода судебных заседаний судья вел стенограммы та­ким образом, что сам разбирал их с трудом.

В судах Зимбабве в целях экономии были сокращены должности стенографи­сток и судьи сами вынуждены были вести протоколы.

Как сообщали газеты, уволенный судья опротестовал решение правительства, сославшись, в частности, на то, что Диккенс, Байрон и другие крупные литераторы обладали отвратитель­ным почерком.  Любой процессуальный документ должен составляться и излагаться культурно. Однако повышенные требования предъ­являются к документам, закрепляющим основные процессуаль­ные акты, имеющим принципиальное значение. К ним в первую очередь следует отнести обвинительное заключение, подводя­щее итоги предварительного следствия и оглашаемое в суде, и приговор суда — акт правосудия.  Сам процессуальный закон формулирует некоторые тре­бования, относящиеся к содержанию и форме приговора, опре­деляющие начала его культуры как процессуального докумен­та. УПК предусматривает логичную структуру приговора и пред­писывает круг вопросов, подлежащих освещению в каждой из трех его составных частей (ст. 312—317).  Закон же предписывает, чтобы приговор составлялся «в ясных, понятных выражениях». Специально определяется, кто подписывает приговор, каким образом и когда в его текст мож­но вносить исправления и как удостоверяется их правильность.  Пленум Верховного Суда Российской Федерации в поста­новлении от 29 апреля 1996 г. «О судебном приговоре» указал, что в соответствии со ст. 312 УПК приговор должен быть со­ставлен в ясных и понятных выражениях. Исходя из этого, в приговоре недопустимо употребление неточных формулировок. Использование непринятых сокращений и слов, неприемлемых в официальных документах, а также загромождение приговора описанием обстоятельств, не имеющих отношения к рассмат­риваемому делу. Приводимые в приговоре технические и иные специальные термины, а также выражения местного диалекта должны быть разъяснены.  4. Судебный этикет  Судебный этикет является неотъемлемой частью культу­ры правосудия, служит авторитету судебной власти.  Ч. Беккариа (1738—1794) писал, что «формальность и торже­ственность необходимы при отправлении правосудия, чтобы ничего не оставлять на произвол судьи, чтобы народ знал, что суд творится на основании твердых правил, а не беспорядоч­но и пристрастно». (Беккариа Ч. О преступлениях и наказа­ниях. М., 1939. С. 224.)  Торжественность, обрядовая сторона правосудия находит закрепление в праве как признак особой роли суда в обществе, жизни людей. Так, Закон о статусе судей в Российской Федерации от 26 июня 1992 г. установил символы судебной власти: Государственный флаг Российской Федерации на здании суда; изображение Государственного герба Российской Федерации и Государственный флаг Российской Федерации в зале судебных заседаний; мантии, в которые облачаются судьи при осуществ­лении правосудия.  Обеспечению торжественности правосудия, охране и под­держанию авторитета судебной власти служат правила судеб­ного этикета.  Этикет в общем смысле есть совокупность правил поведе­ния, регулирующих внешние проявления человеческих взаи­моотношений (обхождение с окружающими, формы обращения и приветствий, поведение в общественных местах, манеры и одежда). Этикет — составная часть внешней культуры челове­ка и общества *. Известно, что существует дипломатический этикет, придворный этикет, этикет «высшего общества» и т.

д. Этикет основывается на законах приличия, учтивости, способ­ствует выработке благожелательного и уважительного отноше­ния к людям, учреждениям. В целом этикет совпадает с общи­ми требованиями вежливости и такта, любезности. Но в то же время нельзя забывать, что строгое соблюдение внешних пра­вил обращения с другими не исключает неуважительного отно­шения к ним, неблагожелательности.  * См.: Словарь по этике/Под ред. А. А. Гусейнова, И. С. Кона. 6-е изд. М., 1989. С. 427—428.    Судебный этикет — это совокупность правил поведения субъектов судебного процесса, регулирующих внешние прояв­ления взаимоотношений между судом и участвующими в деле лицами, формы их общения, основанные на признании автори­тета органов правосудия и необходимости соблюдения прили­чий поведения в государственном учреждении *.

* Другие авторы подчеркивают, что судебный этикет — это форма, в кото­рой осуществляется правосудие (см.: Леоненко В.

В.

Указ. соч. С. 112), или же распространяют это понятие на поведение участников процесса в тече­ние всего производства по делу (см.: Кокорев Л. Д., Котов Д. П. Указ.

соч. С. 190).

Судебный этикет способствует созданию атмосферы необ­ходимой торжественности при отправлении правосудия, воспи­танию уважения к судебной власти, к закону, который она пред­ставляет. Немаловажно и то, что соблюдение требований судеб­ного этикета создает определенные предпосылки для всесто­роннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, спокойной, корректной и деловой обстановки разбира­тельства дела судом с участием сторон.  Основы судебного этикета заложены и в уголовно-процессуальном законодательстве.

Так, УПК Российской Федерации (ст.

262) устанавливает, что все присутствующие в зале судебного заседания при входе судей встают. Все участники процесса обращаются к суду, дают свои показания и делают заявления стоя. Отступления от этого правила могут допускаться лишь с разрешения председатель­ствующего. Все участники процесса, а равно все присутствую­щие в зале судебного заседания граждане должны беспреко­словно подчиняться распоряжениям председательствующего о соблюдении порядка в судебном заседании.  Председательствующему (или составу суда) предоставле­но право удалить нарушителя порядка из зала судебного засе­дания, а в некоторых случаях виновный может быть подверг­нут штрафу.  Ст. 318 УПК «Провозглашение приговора» устанавливает, что во время провозглашения приговора все присутствующие в зале судебного заседания, не исключая состава суда, выслуши­вают приговор стоя. Такое же правило действует при провоз­глашении вердикта коллегии присяжных заседателей.  В значительной степени к правилам судебного этикета при­мыкает ряд других установлений уголовно-процессуального закона, регулирующих порядок судебного разбирательства, хотя их предписания направлены непосредственно на дости­жение иных целей, чем создание внешних форм обращения в суде. Таковы правила приведения к присяге присяжных засе­дателей, нормы о разъяснении свидетелям и потерпевшим их гражданского долга и обязанности дать правдивые показания непосредственно перед допросом с отобранием подписки.

Суд обязан во всех случаях предоставить подсудимому последнее слово, выслушать его без ограничения во времени и без поста­новки вопросов, а после этого немедленно удалиться в сове­щательную комнату для постановления приговора. Приговор постановляется в условиях тайны совещания судей, как и вер­дикт присяжных заседателей. Приговор, вердикт коллегии присяжных заседателей не «зачитываются», а «провозглаша­ются». При оправдательном приговоре, а также в иных случа­ях, когда подсудимый не лишается свободы, находящийся под арестом подсудимый немедленно освобождается из-под стра­жи в зале судебного заседания (хотя приговор еще не вступил в законную силу).

Приговор постановляется и провозглашает­ся именем государства.

Другие требования судебного этикета, непосредственно не опирающиеся на конкретные процессуальные нормы, состоят в обязанности поддерживать в суде необходимую торжественность процедуры. Все обращения друг к другу при общении судей и участвующих в деле лиц должны производиться в вежливой форме. Суд при этом подчеркнуто равно относится к участни­кам процесса.

В суде желательно избегать многословия, создать атмосферу деловитости, целеустремленности, своевременно пресекать нарушения принятых в официальных учреждениях правил поведения.  Судья, прокурор, адвокат должны заботиться о том, чтобы их внешний вид, одежда отвечали обстановке, соответствую­щей месту, где осуществляется правосудие.  Некоторые рекомендации, связанные с судебным этикетом, не могут быть приняты.

Так, А. Л.

Ликас советует председа­тельствующему после открытия судебного заседания обращаться с напутствием к собравшимся, в котором он должен сказать о задачах суда и о необходимости поддержки суда со стороны участников процесса, в том числе подсудимого, а также всех присутствующих в зале. Он же рекомендует судье после разъ­яснения подсудимому его прав напутствовать подсудимого на­поминанием, что суд рассчитывает на его помощь в установле­нии истины *. Такая процедура законом не предусмотрена, а в современных условиях сомнительна по существу.  * См.: Ликас А. Л. Указ. соч. С. 122, 125.    В то же время можно отметить и не совсем обоснованное подчеркивание особого положения суда, в котором якобы нор­мы общения действуют специфически. Автор ряда публикаций по вопросам судебной культуры и судебной этики писал: «Суд — учреждение строгое. Здесь не место для какой-то изысканной вежливости и особой предупредительности» *. Употребленные автором иронические эпитеты не доказывают, что вежливость и предупредительность в их истинном понимании необязатель­ны в суде.  * Шахов В. О судебной этике//Советская юстиция. 1965. № 1. С. 22.

Вежливость, внимательность по отношению к участвую­щим в деле лицам обязывает, например, предложить пожилому свидетелю сесть во время его допроса. Свидетеля-женщину желательно допросить первой среди свидетелей. При допросах следует проявлять терпение, сдержанность, умение внимательно слушать. Во время прений сторон неэтично листать уголовное дело, не обращая внимания на речи, адресованные суду.

Судь­ям и сторонам следует следить за своими позами, жестикуля­цией, тоном обращения к присутствующим.  Судья должен держаться с достоинством, спокойно, про­сто, скрывать свое плохое настроение, как говорится, «быть за­стегнут на все пуговицы» *.

* См. об этом: Леоненко В. В. Указ.

соч.

С. 107—108; Проблемы судебной этики/Под ред.

М. С. Строговича. С. 196—209; Ликас А. Л.

Указ. соч. С. 68—130; Кокорев Л. Д., Котов Д.

Л. Указ. соч. С. 123—150.    Глава Х Нравственные качества юриста  1. Нравственно-психологические качества судьи, следователя, прокурора  В глазах общества судебная власть должна олицетворять справедливость. Каждый, чьи интересы затрагивает производ­ство по уголовному делу, рассчитывает на защиту в суде его прав, удовлетворение его притязаний.

А именно в суде сталки­ваются противоположные интересы того, кто нарушил закон, и общества, интересы обвиняемого и потерпевшего, других лиц. Судья, следователь, прокурор, защитник действуют в сфере конфликтов и межличностных, и социальных.

В этих условиях к деятелям правосудия и к тем, кто ведет следствие, осущест­вляет уголовное преследование, предъявляются повышенные нравственные требования. Эти люди должны обладать способ­ностью противостоять возможным попыткам воздействия на них со стороны различных сил, руководствоваться только законом, быть справедливыми. Те, кто вершит правосудие или содейст­вует суду в силу профессионального долга, должны обладать высокими деловыми и нравственными качествами.  Еще в Уложении 1649 года говорилось: «… в судных делах по дружбе и недружбе ничего не прибавляти и не убавляти, и ни в чем не норовити, делати всякие государевы дела, не стыдяся лиц сильных, и избавляти обиженного от руки неправед­ного». Петр I ввел присягу судей во всем государстве. Прися­га содержала требования нравственного свойства.

Ее наруше­ние влекло за собой правовые последствия.  Само законодательство, как говорилось ранее, содержит нравственные требования к деятельности судов и правоохрани­тельных органов.

Но эти требования, адресованные обычно уч­реждениям, относятся к людям, осуществляющим судопроизводство. Так, Всеобщая декларация прав человека исходит из того, что суд должен быть равным для всех, справедливым и беспристрастным.

Международный пакт о гражданских и по­литических правах говорит, кроме того, о суде компетентном. Но суд справедливый, беспристрастный и компетентный способны вершить те люди, которые обладают развитым чувством справедливости, беспристрастны, высококомпетентны.  Справедливость в правосудии предполагает наличие мно­гих условий, начиная от содержания законов и до общественно-политической обстановки. Но она невозможна там, где сам су­дья руководствуется неосознанной обязанностью действовать и принимать решения справедливо, а какими-то другими моти­вами, не обладает развитым чувством справедливости. Где же человек может «научиться» быть справедливым, чтобы судить затем других людей?

Таким «университетом» является сама жизнь.  Для правильного, справедливого применения закона необ­ходимо в совершенстве его знать, уметь правильно применять в конкретных ситуациях. Поэтому судьи должны иметь высшее юридическое образование.  При советской власти образовательный ценз для судей дли­тельное время отсутствовал в законе. Это можно объяснить как пренебрежением к развертыванию подготовки кадров юри­стов, так и сознательным сохранением возможности замещать судейские должности преданными политически людьми, не­зависимо от их компетентности. В 1928 году в РСФСР высшее юридическое образование имели 5,9 процента судей, со сред­ним юридическим образованием или окончивших юридиче­ские курсы было 17,2 процента. Все остальные судьи юриди­ческого образования вовсе не имели. Но зато членами ВКП(б) было 85,6 процента судей.

В 1936 году высшее юридическое образование имели 6,4 процента судей, среднее юридическое образование — 39,8 процента. Остальные, то есть больше поло­вины, не имели никакого юридического образования.

По Закону о статусе судей в СССР, принятому 4 августа 1989 года, судьей мог быть избран только тот, кто имеет высшее юридическое образование. К этому времени на должности судей избирались уже только лица с высшим юридическим образованием.  Человек «учится» справедливости, опираясь в какой-то мере на свое специальное образование и приобретая разнообразный жизненный опыт. Возрастной ценз кандидата на должность су­дьи — не тяенее 25 лет. Чтобы стать судьей, надо иметь и опыт применения права, активной деятельности в правовой сфере — стаж работы по юридической профессии не менее пяти лет. Возрастной ценз для судей вышестоящих судов и стаж работы по юридической специальности еще выше.

Принимая присягу, российский судья торжественно кля­нется честно и добросовестно исполнять свои обязанности, осу­ществляя правосудие, быть беспристрастным и справедливым, как велят ему долг судьи и его совесть.  Судья должен быть честен.

Честность — важнейшее тре­бование нравственности.

Она включает правдивость, принципи­альность, субъективную убежденность в правоте своего дела, искренность перед другими и перед самим собой в отношении мотивов своего поведения. Антиподы честности — ложь, лице­мерие, вероломство. Нет нужды доказывать, что честное испол­нение обязанностей судьи, предписанное присягой, предполага­ет честность судьи как человека. Нельзя быть честным «на служ­бе» и бесчестным в остальном, в повседневной жизни, будучи не одетым в судейскую мантию.

Добросовестность в исполнении обязанностей судьи связа­на с его чувством долга. Непременное нравственное качество судьи -— повышенное чувство долга в его нравственном аспекте. Социальный нравственный долг судьи — справедливое право­судие.

Он трансформируется и в долг перед сторонами и други­ми участниками дела, которые вправе требовать от судьи за­щиты их прав, свобод и охраняемых законом интересов, чести и достоинства.  Справедливое правосудие возможно только тогда, когда судьи беспристрастны.

Способность исследовать обстоятельст­ва дела и принимать решение, равно относясь к сторонам, дру­гим участвующим в деле лицам, не привнося каких-либо лич­ных мотивов, — не только предписание закона, но и личностное качество судьи как человека.

Судья должен обладать развитым чувством совести. Это означает способность осуществлять внутренний нравственный самоконтроль в ходе производства по делу и, главное, при при­нятии решений. Его совесть должна быть спокойна как при осу­ждении, так и при оправдании; мотивы, которыми он руково­дствуется, должны быть чисты и нравственно безупречны.  Судья должен быть гуманен. Жестокий человек, видящий в подсудимом, потерпевшем, других участвующих в деле лицах лишь «средство», а не «цель», не подходит для судебной работы.  В Законе о статусе судей в Российской Федерации не упоми­нается о таком качестве судьи, как гуманность. Между тем в присяге, которая принималась в соответствии с Законом о ста­тусе судей в СССР 1989 года, такое требование к судье содер­жалось. Судья торжественно клялся «быть всегда справедли­вым и гуманным».  Сказанное выше о нравственных качествах судьи опирает­ся на нормы действующего законодательства, которое предъ­являет к кандидатам в судьи и судьям нравственно-правовые требования, обязательные для исполнения. Что касается следо­вателей, прокуроров и адвокатов, то таких развернутых харак­теристик их моральных качеств в законе не содержится. Закон о прокуратуре Российской Федерации устанавливает, что прокурорами и следователями могут быть назначены граждане, «обладающие необходимыми профессиональными и моральны­ми качествами». Законодательство об адвокатуре также огра­ничивается общими требованиями. Так, Положение об адвока­туре РСФСР 1980 года (ст. 16) устанавливает, что адвокат «дол­жен быть образцом моральной чистоты и безукоризненного по­ведения».

Комитет по защите прав адвокатов Федерального союза адвокатов России разработал проект «Правил профессиональ­ной этики российских адвокатов».

В этом документе говорится, что защита прав и свобод человека и гражданина является про­фессиональной обязанностью и нравственным долгом адвоката. Адвокат содействует устранению нарушений закона. Адвокат обязан беречь и умножать престиж профессии. Точность, пунк­туальность, честность, правдивость и компетентность — гаран­тия нормальных отношений адвоката с клиентом. Правила со­держат рекомендации, основанные на обобщении опыта адво­катской деятельности, в том числе и касающиеся разрешения проблемных ситуаций нравственного плана.  С учетом специфики и содержания деятельности различ­ных профессиональных участников судопроизводства, их нрав­ственные качества в принципе должны быть едины.

И проку­рор, и следователь, и адвокат должны быть справедливы, гу­манны, честны, обладать развитым чувством долга, добросове­стно исполнять свои обязанности, действовать под постоянным самоконтролем собственной совести. Требование объективности в какой-то мере распространяется и на адвоката, хотя позиция его в деле неизбежно бывает односторонней.

Психологические качества судей, а также работников пра­воохранительных органов тесно связаны с их нравственными качествами.  Н.

В. Радутная производила опрос судей о желательных для судьи качествах. Судьи назвали: человечность, беспристра­стность, принципиальность, выдержку, эрудицию. В числе не­желательных упоминались предвзятость, подозрительность, вла­стность, бестактность.

Из перечня личностных качеств, содержавшего около 30 позиций, в первую очередь были выбраны со­бранность, принципиальность, уравновешенность, человечность, дисциплинированность, вежливость, сдержанность*. В. В. Леоненко основным в нравственно-психологическом облике следо­вателя считает безупречную честность, принципиальность, объ­ективность, бдительность, настойчивость **.  * См.: Радутная Н.

В.

Народный судья. Профессиональное мастерство и подготовка.

М., 1977. С. 82—105.  ** См.: Леоненко В.

В. Профессиональная этика участников уголовного про­цесса.

Киев, 1978. С. 36—49.    Среди многочисленных идейно-нравственных качеств юри­ста В. В. Романов в книге о военно-юридической психологии называет, в частности, верность гражданскому, воинскому, про­фессиональному долгу, гражданское мужество, честность, не­подкупность, высокую нравственность, принципиальность, не­примиримость к нарушениям правопорядка, законности, бес­компромиссность в борьбе с ними, исполнительность, организо­ванность, дисциплинированность, ответственное отношение к порученному делу *.  * Романов В. В. Военно-юридическая психология: Учебник. Кн.

первая. М., 1991. С. 162.    Анализ психологических позитивных качеств, которыми необходимо обладать судье, следователю и прокурору — пред­мет самостоятельной науки. Здесь уместно лишь отметить, что личность каждого человека, в том числе деятеля правосудия, представляет собой сплав нравственных, психологических и прочих человеческих качеств. При этом важно, чтобы они были позитивны и реализовывались в практической деятельности.

То же относится и к личности следователя, прокурора, адвоката.  Чтобы стать судьей, необходимо обладать определенным объемом знаний, навыков юридической деятельности и поло­жительными нравственными и интеллектуально-волевыми ка­чествами. Квалификационный экзамен и проверка сведений об отсутствии порочащих поступков создают определенные гаран­тии подбора на судебные должности достойных людей. Однако вся дальнейшая деятельность носителя судебной власти осу­ществляется в сложных нравственно-психологических услови­ях, в сфере конфликтов разного уровня и характера. Здесь воз­никает опасность так называемой профессиональной деформа­ции, вследствие которой судья перестает видеть в тех, с кем он имеет дело при выполнении своих обязанностей, людей с их конкретными судьбами, горем и заботами, черствеет духовно и утрачивает чувство гуманности.  Писатель Виктор Курочкин так описывает это состояние: «Не прошло и года, а какая-то частица моей души, причем луч­шая частица, пропала. Не прошло и года, я стал автоматом. Осудив человека на пятнадцать лет, я моментально о нем за­бываю, с аппетитом ем, с удовольствием пью и засыпаю крепким сном, с сознанием, что сегодня я много и плодотворно потрудился на пользу Отечества. Теперь я автомат. Человек вместо высшего, таинственного и хрупкого существа стал для меня субъектом преступления». (Курочкин В. Записки народ­ного судьи Семена Базыкина//Нева.

1988. № 5.)  Не менее опасна профессиональная деформация и для сле­дователя, прокурора. Профессиональной деформации может противостоять только человек с развитым чувством долга, спра­ведливости, подлинно гуманный.  Высокие нравственные качества, необходимые судье, про­курору, следователю, адвокату, формируются и поддержива­ются в процессе повседневной жизни с ее сложностями и про­тиворечиями. Сама практическая деятельность, связанная с решением нравственных проблем, способствует в первую оче­редь нравственному становлению личности. Кроме того, лич­ность формируется под влиянием этического просвещения, в процессе которого человек получает определенную сумму зна­ний, ориентирующих на соблюдение нравственных норм. Авто­ритет воспитателя, авторитет руководителя, профессионала высокой квалификации, образцы их поведения служат нравст­венному воспитанию.

Нравственное самовоспитание как осознанная, целеустрем­ленная деятельность, направленная на формирование высоких нравственных качеств и преодоление недостатков в собствен­ной нравственной сфере, крайне необходимо судье, следовате­лю, прокурору.  2.

Кодекс чести судьи Российской Федерации и правила поведения юристов в профессиональной и внеслужебной деятельности  Одним из реальных плодов российской судебной реформы стало принятие нравственного кодекса представителей судебной власти. Совет судей Российской Федерации 21 октября 1993 года принял документ, который называется Кодекс чести судьи Рос­сийской Федерации *. Это Кодекс профессиональной судейской этики, имеющий своеобразную природу. Принят он после его обсуждения судьями и органами судейского сообщества.

Кодекс опирается на закон, так как конкретизирует и развивает тре­бования к судье, содержащиеся в Законе о статусе судей в Рос­сийской Федерации. Но, кроме того, он содержит положения чисто нравственного свойства и регулирует нравственную дея­тельность судьи как при исполнении профессиональных функ­ций, так и во внеслужебной деятельности.  * См.: Всероссийская правовая газета «Юридический вестник».

1993.

№ 23 (49); Законность. 1994. № 2.    Кодекс акцентирует внимание именно на чести судьи.

Он исходит из признания особого отношения к судье со стороны общества и отношения судьи к самому себе, в котором мораль­ная ценность личности связана с общественным положением человека, представляющего судебную власть, достоинством людей этой профессии.  Достаточно дискуссионный вопрос о пределах действия правил профессиональной этики решен в Кодексе чести судьи Российской Федерации вполне определенно: он «устанавливает правила поведения судьи в профессиональной и внеслужебной деятельности». Более того, требования Кодекса обязательны также для судей, находящихся в отставке, но сохраняющих звание судьи и принадлежность к судейскому сообществу.  Кодекс чести судьи Российской Федерации исходит из при­знания высокого авторитета нравственных норм, их обязатель­ности наряду с правовыми нормами. Судьи обязаны руково­дствоваться общепринятыми нормами нравственности и прави­лами поведения «наряду с Конституцией и другими законода­тельными актами, действующими на территории Российской Федерации». В этой формуле находит свое отражение нераз­рывная связь права и нравственности, регулирующих жизнь и деятельность людей юридической профессии.  Кодекс чести судьи опирается на идею единства нравст­венных норм, действующих в обществе, отсутствия особой нрав­ственности для тех или иных профессий.

Судьи обязаны соблюдать общепринятые нормы нравст­венности и правила поведения.  Кодекс характеризует социальное значение соблюдения нравственных норм судьями.

Оно должно «способствовать ут­верждению в обществе уверенности в справедливости, беспри­страстности и независимости суда». Судья должен избегать всего, что может умалить авторитет судебной власти. Он не вправе причинять ущерб престижу своей профессии в угоду личным интересам или интересам других лиц. Таким образом, высоко­нравственная деятельность судьи и его положительные моральные качества рассматриваются как необходимые условия и пред­посылки доверия общества к судебной власти, веры в ее спра­ведливость. Но, к сожалению, в Кодексе прямо не сказано, что они необходимы в первую очередь для справедливого правосу­дия. А именно справедливость суда и судей главным образом обеспечивает и авторитет судебной власти, и престиж судей, и их репутацию в качестве объективных и беспристрастных слу­жителей закона. Трудно говорить о добродетелях судей тогда, когда они творят несправедливость.  К судье Кодекс предъявляет повышенные требования в части заботы о своем достоинстве и чести. Судья «в любой си­туации» должен сохранять личное достоинство, заботиться о своей чести, избегать всего, что могло бы причинить ущерб ре­путации и поставить под сомнение его объективность и незави­симость при осуществлении правосудия. Сохранение личного достоинства в процессе исполнения профессиональных функ­ций и за его пределами — обязанность судьи. Естественно, это предполагает и уважение достоинства других лиц, недопусти­мость его унижения в любых ситуациях.  Кодекс чести судьи Российской Федерации исходит из при­оритетного значения в жизни судьи деятельности по осуществ­лению правосудия над всеми иными занятиями. Нравственная сторона этого положения состоит, в частности, в том, что объ­ектом профессиональной деятельности судьи являются другой человек, другие люди, судьбы которых, права, свободы и доб­рое имя находятся «в руках судьи». Судья, посвятивший себя делу правосудия, наделенный ответственными полномочиями, сосредоточивает свои нравственные и душевные силы на глав­ном — служении правде, справедливости. Все другие его заня­тия (вне сферы личной жизни) имеют второстепенное значе­ние. Общественная деятельность, творчество, решение хозяй­ственных вопросов и прочие виды занятий для судьи второсте­пенны.  Кодекс содержит ряд правил нравственного характера, от­носящихся к профессиональной деятельности судьи. Они опре­деляют в известной степени ее нравственное содержание.  Воспроизводя требование закона о беспристрастности суда, Кодекс обязывает судью быть беспристрастным, не допуская влияния на свою профессиональную деятельность «кого бы то ни было, в том числе своих родственников, друзей и знакомых» (ч. 1 ст. 2).

Предостережение против возможного влияния этих субъектов в данном случае уместно, хотя в обыденной жизни судьи могут оказаться под сильнейшим воздействием как раз посторонних» людей и структур. Но весьма важна основная мысль — нравственная обязанность не только не поддаваться влиянию со стороны кого бы то ни было, но и не допускать такого влияния на деятельность судьи при осуществлении пра­восудия и выполнении других профессиональных функций.

О беспристрастности судьи при принятии решений также идет речь и в требовании к судье не быть приверженным одной из сторон в деле.  Судья должен быть свободным от влияния общественного мнения, от опасений перед критикой его деятельности.

Речь здесь идет, конечно, не о том, что судья избавлен объективно от воздействия общественного мнения, что вообще невозможно, или же от критики.

Свобода судьи означает здесь его внутреннее состояние, способность противостоять «общественному мнению» не бояться возможной критики, если они противоречат предо­ставлениям судьи о законном и справедливом разрешении кон­кретного дела, совести судьи.  Поддержание своей квалификации на высоком уровне Ко­декс чести рассматривает как нравственную обязанность су­дьи. Судья, ее не выполняющий, становится некомпетентным.  Судья должен добросовестно исполнять свои профессио­нальные обязанности, то есть быть старательным, организован­ным, ответственным, преданным своему делу, настойчиво вы­полнять свой социальный долг. К этому общему требованию добросовестности Кодекс присоединил и обязанность судьи «при­нимать все необходимые меры для своевременного рассмотре­ния дел и материалов», что правильно по существу, но несколь­ко отступает по тональности от общего уровня этого документа.  Кодекс чести судьи уделяет внимание необходимости обес­печить высокую культуру общения со стороны представителей судебной власти. Судья должен проявлять терпение, вежли­вость, тактичность и уважение к участникам судебного разби­рательства и другим лицам, с которыми он общается при ис­полнении служебных обязанностей. Этого же судья должен тре­бовать от работников аппарата суда.  В Кодексе чести судьи Российской Федерации как офици­альном документе, по сути, впервые говорится о профессио­нальной тайне судьи.

Судья обязан хранить профессиональную тайну в отношении информации, полученной в ходе исполне­ния своих обязанностей. Судья действует в гласном суде. Прин­цип гласности — одна из основ демократического правосудия. Но тем не менее у судей, рассматривающих дела в присутствии публики, за пределами зала суда могут быть свои профессиональные секреты, охрана которых необходима как раз для бес­пристрастного правосудия и защиты интересов тех, кого затра­гивает деятельность суда. Это и информация о прохождении дел и распределении обязанностей между судьями, и о трудно­стях в решении правовых и организационных вопросов в связи с тем или иным делом и т. п. Кроме того, судья при производст­ве по делу может стать обладателем государственной, военной, коммерческой тайны, сведений, составляющих врачебную тай­ну или касающихся интимной жизни тех или иных лиц. Глас­ность судопроизводства не освобождает судью от обязанности не разглашать такого рода информацию.

Судьям запрещается делать публичные заявления, коммен­тарии, выступать в прессе по делам, находящимся в производст­ве суда до вступления в силу постановлений, принятых по ним. Основное назначение такого запрета обусловлено тем обстоятель­ством, что свое мнение по делу, находящемуся в его производст­ве, судья в соответствии с законом формулирует официально в решениях, принимаемых по делу. Если судья принял решение единолично, то до вступления решения в законную силу не толь­ко рискованно рекламировать его справедливость (оно может быть отменено вышестоящим судом), но и неэтично.  О законности, обоснованности и справедливости решения судьи дано судить другим, уполномоченным на то законом лю­дям. Если же решение принималось коллегией судей и судья не согласен со своими коллегами, то тем более нельзя выносить свое несогласие на «суд общественного мнения».

Надо учитывать так­же положения закона (ст.

10 Закона о статусе судей в Россий­ской Федерации), освобождающего судью от обязанности давать какие-либо объяснения по существу рассмотренных или находя­щихся в производстве дел. Они ориентируют судью и на то, что­бы он по своей инициативе не выступал с такими объяснениями, тем более публично, в прессе и т.

д. Думается, что закон ориен­тирует судей на то, чтобы они воздерживались комментировать собственные решения и после их вступления в силу.  Кодекс чести судьи запрещает действия, нарушающие кор­поративную солидарность судей.

Судья не вправе публично, вне рамок профессиональной деятельности, подвергать сомнению постановления судов, вступившие в законную силу, и действия своих коллег.

Подобные действия могут подорвать авторитет судебных решений и отрицательно сказываются на репутации самого судьи, который поступает «не по-товарищески».

В общении со средствами массовой информации Кодекс рекомендует «с уважением и пониманием» относиться к их стремлению освещать деятельность суда и оказывать им необ­ходимое содействие, но «если это не будет мешать проведению судебного процесса или использоваться для оказания воздейст­вия на суд». Нельзя не отметить, что последнее пожелание мо­жет на деле остаться декларативным, так как судья вряд ли может и должен предвидеть, какую интерпретацию могут дать средства массовой информации его действиям и решениям.  Нравственные правила осуществления профессиональной деятельности, включенные в Кодекс, могут вполне служить ори­ентиром и для прокуроров и следователей.

Внеслужебная деятельность судьи не должна вызывать сомнений в его объективности, справедливости и неподкупно­сти.

Участие судьи в общественной деятельности возможно, если она не наносит ущерба авторитету суда и надлежащему испол­нению судьей своих профессиональных обязанностей. Судья не вправе принадлежать к политическим партиям и движениям, поддерживать их материально или иным способом, а также публично выражать свои политические взгляды, участвовать в шествиях и демонстрациях политического характера или в дру­гих политических акциях. Контакты судьи с органами законо­дательной и исполнительной власти возможны, но если при этом не оказывается давления на судью в связи с выполнением им своих профессиональных обязанностей «и не возникает сомне­ний в его объективности».  Кодекс запрещает судье личные, финансовые и деловые связи, которые могут отрицательно сказаться на его репутации и профессиональной деятельности.  Интерес представляет содержание Кодекса поведения судей США, принятого в 1992 году конференцией судей, включаю­щего «Каноны судейской этики». Он исходит из того, что судья своим поведением должен подтверждать неподкупность и не­зависимость судебной власти. Он должен избегать нарушения приличий в любой своей деятельности. Судья обязан выпол­нять свой служебный долг беспристрастно и старательно.

Его поведение во внеслужебной деятельности не должно вступать в конфликт со служебными обязанностями. Судье запрещает­ся обсуждать с третьими лицами обстоятельства судебных дел или разглашать служебную тайну. Судье и членам его семьи, совместно с ним проживающим, запрещается получать любые подарки, принимать услуги и пр. Судья должен воздерживаться от неуместной политической деятельности. Он может состоять в политических партиях, но не должен посещать их собрания. Обо всех конфликтах судья обязан представлять отчет.  Кодекс чести судьи обязывает судью «избегать любых лич­ных связей, которые могут причинить ущерб репутации, затро­нуть его честь и достоинство».  Разборчивость в личных связях не менее значима и для других профессиональных участников уголовного процесса. Ос­торожность во всякого рода постоянных контактах должна быть присуща любому юристу. Неразборчивость может привести к дискредитации судьи, прокурора, следователя.  Судья, следователь, прокурор не должны вступать в кон­такты с участниками процесса, их родственниками и другими заинтересованными лицами вне служебной обстановки. Подоб­ного рода общение даже при безупречном поведении может быть использовано недобросовестно, во вред репутации должностно­го лица для его дискредитации и осложнения производства по делу. .  Следователь, прокурор не вправе давать кому-либо обеща­ния по поводу того, какое решение будет принято по делу, на­правляемому в суд. Судья нарушит свой долг, давая такого рода незаконные обещания, и, более того, он не должен даже выслу­шивать подобные просьбы, рекомендации.  Судье не следует высказывать свое мнение по другому делу, которое он лично не изучал.

Каждый опытный юрист воздер­живается от категорических суждений и консультаций по кон­кретным делам на основе чьих-либо слов, приватной информа­ции, так как знает, что одна лишь «деталь», опущенная в пере­сказе обстоятельств дела, тем более заинтересованным лицом, может стать решающей.  Судья, следователь, прокурор, ведущий производство по делу и несущий ответственность за его разрешение в соответ­ствии с законом, не может переложить эту ответственность на других, апеллируя к тем или иным должностным лицам, руко­водству, общественным организациям, на мнение которых по­том можно было бы сослаться в случае возможных коллизий. Закон гарантирует их независимость, одновременно возлагая на них личную ответственность за принимаемые решения.  В делах служебных и вне службы юрист руководствуется высоким чувством ответственности своего положения и досто­инства своей профессии, проявляя заботу об авторитете своего звания. В частности, он обязан быть разборчивым в выборе спо­собов использования свободного времени; ему противопоказаны экстравагантность в одежде (во внеслужебное время); необду­манные или легкомысленные поступки. Он не может стать на позицию постороннего наблюдателя в случае, когда в его присутствии совершается правонарушение или аморальный посту­пок, не может пройти мимо беспорядков, могущих породить преступление или чрезвычайное происшествие.  В личной жизни от юриста требуется скромность, умерен­ность, порядочность. Он должен проявлять заботу о воспитании членов семьи, соблюдении ими нравственных норм.

Как отмечалось выше, в морали действуют духовные санк­ции в виде нравственного одобрения или осуждения общест­венным мнением, индивидуальным сознанием. В то же время Кодекс чести судьи Российской Федерации предусматривает, что нарушения его предписаний рассматриваются квалифика­ционными коллегиями судей. За совершение поступка, позоря­щего честь и достоинство судьи, умалившего авторитет судеб­ной власти, квалификационная коллегия судей может прекра­тить полномочия судьи в порядке, предусмотренном Законом о статусе судей в Российской Федерации.  Следователь, прокурор, судья в общении с другими граж­данами на службе и вне ее обязан безупречно соблюдать нрав­ственные нормы.

Все его поведение, внешность должны быть образцом соблюдения требований этики.                                                                          Содержание  Предисловие…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………… 4  Глава I Мораль и этика: основные понятия  1. Мораль, ее функции и структура……………………………………………………………………………………………………………………………………. 4  2. Мораль и право………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………. 7  3. Этика — учение о морали………………………………………………………………………………………………………………………………………………….. 8  Глава II Категории этики  1. Добро и зло………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………… 9  2. Справедливость……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………. 11  3. Долг……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………. 12  4. Совесть………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

12  5. Ответственность………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….. 13  6. Достоинство и честь……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

13  7. Гуманизм как этический принцип……………………………………………………………………………………………………………………………..

14  Глава III Юридическая этика — вид профессиональной этики  1. Понятие и виды профессиональной этики………………………………………………………………………………………………………………

15  2. Особенности профессии юриста и их нравственное значение…………………………………………………….

16  3.

Судебная этика, ее содержание и значение……………………………………………………………………………………………………………. 17  Глава IV Нравственные основы законодательства о правосудии и правоохранительной деятельности  1. Нравственное содержание конституционных норм о правосудии и правоохранительной деятельности…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….. 19  2. Нравственные принципы и нормы в материальном праве……………………………………………………………………………… 22  3. Нравственное содержание уголовно-процессуального законодательства………………………………………… 25  4.

Правовые и нравственные отношения в уголовном процессе………………………………………………………………………. 28  5. Соотношение цели и средства в уголовном процессе……………………………………………………………………………………….

31  Глава V Нравственные начала уголовно-процессуального доказывания  1. Установление истины по уголовному делу как нравственная цель доказывания………………………….. 33  2.

Презумпция невиновности и обязанность доказывания в нравственном аспекте…………………………… 35  3. Нравственное значение оценки доказательств по внутреннему убеждению……………………………………….. 36  4. Этические основы использования отдельных видов доказательств………………………………………………………..

38  Глава VI Этика предварительного следствия  1. Общие нравственные требования к деятельности следователя…………………………………………………………………… 41  2.

Этика производства следственных действий………………………………………………………………………………………………………. 45  Глава VII Нравственные начала осуществления правосудия  1. Нравственные требования к деятельности судебной власти………………………………………………………………………… 53  2. Роль судьи, председательствующего по делу, в обеспечении нравственного характера разбирательства дела………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….. 55  3. Нравственное содержание приговора и других решений суда…………………………………………………………………….. 61  Глава VIII Этика судебных прений  1. Нравственное значение судебных прений……………………………………………………………………………………………………………….. 64  2. Этика обвинительной речи прокурора………………………………………………………………………………………………………………………. 65  3.

Этика речи защитника……………………………………………………………………………………………………………………………………………………… 69  Глава IX Культура процессуальной деятельности  1. Понятие и содержание культуры процессуальной деятельности………………………………………………………………. 71  2. Культура производства по уголовному делу……………………………………………………………………………………………………….

73  3.

Культура процессуальных документов…………………………………………………………………………………………………………………… 74  4. Судебный этикет………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….. 76  Глава Х Нравственные качества юриста  1. Нравственно-психологические качества судьи, следователя, прокурора…………………………………………….. 78  2.

Кодекс чести судьи Российской Федерации и правила поведения юристов в профессиональной и внеслужебной деятельности…………………………………………………………………………………………………………………………………………….. 81