ОГЛАВЛЕНИЕ ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ БАНДИТИЗМА И ТЕРРОРИЗМА 1 ИДЕОЛОГИЯ ТЕРРОРИЗМА 9 О ВОЗМЕЩЕНИИ ВРЕДА ЛИЦАМ, ПОСТРАДАВШИМ ОТ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИХ АКТОВ 10 ТЕРРОРИЗМ — ЧУМА XXI ВЕКА Мезенцев Е.А. 18 БОРЬБА С ТЕРРОРИЗМОМ КАК НАСТОЯТЕЛЬНЫЙ ИМПЕРАТИВ СОВРЕМЕННОСТИ 19 ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ БАНДИТИЗМА И ТЕРРОРИЗМА Дейнега Н. В., преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Ставропольского института им. В.
Д.
Чурсина Рассматриваются проблемы разграничения бандитизма и терроризма, предлагаются конкретные пути их решения. Бандитизм, по мнению некоторых исследователей, имеет ряд сходных черт с терроризмом [5. С. 54; 13. С. 53; 16. С.
139].
В частности, Д. В. Якушев подчеркивает что, в связи со складывающейся в последнее время ситуацией в мире, особое внимание следует уделить разграничению состава бандитизма с составом, предусмотренным ст. 205 УК РФ (терроризм) [17. С.
139]. Как верно подметил В.Емельянов [13. С.
53], сегодня в Российской Федерации на фоне роста преступлений террористического характера нередко одни и те же события оцениваются и как терроризм, и как бандитизм, а в средствах массовой информации такие понятия, как «террорист» и «бандит» в основном употребляются в качестве взаимозаменяемых слов-синонимов. Данное положение подтвердилось и при комментировании событий, произошедших с 01.09.2004 г. по 03.09.2004 г. в г. Беслан Северной Осетии. Позволим себе процитировать выдержки из комментариев этих событий: «…Торжественная линейка еще не успела закончиться, как во двор школы ворвалась вооруженная банда террористов» [9.
С. 1], «Первая ночь в Беслане прошла очень тревожно. Можно сказать, что она была трагической. Бандиты, захватившие школу, объявили, что они убили всех мужчин, находящихся в заложниках…» [10.
С.
1], «В заложниках у бандитов оказались целые семьи…»[8. С. 2], «Почему бандиты беспрепятственно возят по стране оружие и взрывчатку? Вспомним рейд Басаева в Буденновск … Кто-то из бандитов потом шутил: мол, баксов не хватило, а то бы мы до Москвы добрались…Бандиты и теперь спокойно передвигаются по России…» [12. С. 2 ]. В приведенных примерах даются практические комментарии террористической деятельности на территории России, и, в частности, акту терроризма в г. Беслан и в г.
Буденновск, но почему-то авторы этих комментариев с завидным постоянством употребляют понятие «бандит» вместо «террорист». Причины этого кроются в истории развития уголовного законодательства России. Норма об уголовной ответственности за терроризм впервые была введена в российское уголовное право в 1994 году (ст. 2133 УК РСФСР), поэтому при советской власти в средствах массовой информации о терроризме не упоминалось, а действия, схожие с сегодняшним терроризмом, трактовались как «бандитские». Соответственно понятие «террорист» не использовалось, зато широкое распространение не только в законодательстве, но и в бытовой сфере получило понятие «бандит». При разработке УК РФ норма о терроризме была воспринята в другой редакции (ст. 205 УК РФ), Федеральным законом «О внесении изменений и дополнения в Уголовный кодекс Российской Федерации» РФ № 26 от 9 февраля 1999 года ч.3 ст. 205 УК РФ была дополнена новыми объективными признаками. УК РФ 1996 года поместил составы терроризма и бандитизма в одну главу (Глава 24 УК РФ), следовательно, установил и некоторые общие их признаки. Однако новый подход законодателя к определению понятия терроризма не допускает отождествления, применяемого в советское время, и представляет собой серьезную юридическую ошибку. Хотя на практике могут возникнуть проблемы при квалификации терроризма, совершенного организованной группой с применением огнестрельного оружия (п.
«в» ч.
2, ч.
3 ст. 205 УК РФ) и отграничения этого преступления от бандитизма (ст. 209 УК РФ). Так, например, как установлено материалами уголовного дела, в 1995 году Басаев Ш.
С, Исмаилов А. А., Абдулхаджиев А. С., Мовсаев А. М.
и другие лидеры незаконных вооруженных формирований, желая сорвать процессы разоружения незаконных вооруженных формирований, с целью нападения на граждан и организации, приобрели огнестрельное оружие, взрывчатые вещества и взрывные устройства, создав устойчивую вооруженную группу (банду), руководителем которой являлся Басаев Ш. С. Создав банду, Басаев Ш. С, Исмаилов А. А., Абдулхаджиев А. С. и Мовсаев А. М. разработали план совместных действий по нападению на граждан и организации. С этой целью Басаев Ш. С. определил ряд городов Российской Федерации объектами нападений, распределил между участниками банды роли и взял на себя ее руководство. Конечной целью задуманного было желание добиться отделения Чеченской Республики от Российской Федерации путем захвата большого количества заложников и совершения актов терроризма на территории одного из городов России, чтобы использовать это как средство воздействия на органы власти Российской Федерации.
Подсудимые по делу Дундаева Р. Д., Даудов С. С., Якубов А. Н. Айдамиров В. К., Асламкадиров Б. А. Э., Дукаев И. А., Тураев О. Г., Миталаев Х. У., Адамов М. М., Бециев Х. Э. в июне 1995 года не только вступили в созданную Басаевым Ш.
банду, но и участвовали в совершенных бандой нападениях. В ночь на 14 июня 1995 г. участники банды в количестве более 160 человек, в т.ч. все подсудимые по делу, в составе банды совершили вооруженное нападение на жителей и организации г.
Буденновска Ставропольского края, в том числе 14 июня 1995 г.
ими была захвачена центральная районная больница и взяты в заложники сотни людей.
В результате вооруженного нападения банды, возглавляемой Ш.
Басаевым на г. Буденновск, погибло 129 человек, в т.ч. 18 работников милиции и 17 военнослужащих, причинены огнестрельные ранения различной степени тяжести 415 гражданам, сожжены и расстреляны 198 автомашин, подожжен Дом детского творчества, повреждены здания центральной районной больницы, отдела внутренних дел, городской администрации, всего 54 объекта муниципальной собственности, 107 домовладений частных лиц, захвачено в заложники более 1500 граждан. Общий ущерб составил 95 619 245 415 неденоминированных рублей, из которого государством возмещено предприятиям и учреждениям 95 422 370 200 неденоминированных рублей, а компенсация потерпевшим в связи с гибелью близких родственников, а также получившим телесные повреждения составила 4 502 236 991 неденоминированных рублей.
По делу установлено, что все без исключения члены банды Ш. Басаева, совершившие в июне 1995 года нападение на жителей г. Буденновска, были вооружены боевым стрелковым оружием, гранатометами, оснащены взрывными устройствами и другим вооружением, которое активно использовалось в процессе нападения [19]. Из данного примера видно, что в действиях боевиков есть признаки как терроризма, так и бандитизма. Рассматривая данные составы преступлений в сравнении, необходимо проанализировать их объективные (объект и объективную сторону посягательства) и субъективные признаки (субъект и субъективную сторону посягательства). В уголовно-правовой доктрине принята классификация объектов посягательства на общий, родовой, видовой и непосредственный. Исходя из этого, можно говорить о родовом объекте терроризма и бандитизма как о круге общественных отношений и интересах, посягательства на которые определены разделом IX УК РФ: общественная безопасность, общественный порядок, здоровье населения и общественная нравственность, экологическая, транспортная и компьютерная безопасность. В то же время видовым объектом терроризма и бандитизма является круг общественных отношений и интересов, связанных с обеспечением общественной безопасности (в узком смысле этого слова).
Представляется, что терроризм как единичное преступление является многообъектным, то есть всегда имеет несколько непосредственных объектов посягательства. Основным непосредственным объектом терроризма являются общественные отношения и интересы по охране и поддержанию общественной безопасности. Дополнительным непосредственным объектом выступают: нормальное функционирование органов власти, жизнь и здоровье граждан, чужая собственность. Непосредственный объект бандитизма — основы государственного управления в области обеспечения общественной безопасности для граждан, организаций и их ценностей. К числу дополнительных объектов бандитизма следует отнести жизнь людей, государственную и личную собственность, здоровье и другие ценности, и интересы личности.
Следовательно, оба преступления сходны по объекту посягательства. Терроризм (от лат.
tеrror — страх, ужас) в Федеральном законе «О борьбе с терроризмом» от 25 июля 1998 г.
определяется как «насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, иди оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, иди удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся мировой защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной зашитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношении» (ч. 1. ст. 3) [3]. Таким образом, считаем возможным согласиться с И. Артамоновым в том, что родовым признаком терроризма, является устрашение, насилие или угроза его применения, вызывающие страх, панику среди людей [7.
С.
5]. Как видим, изложенное в названном Федеральном законе понятие терроризма имеет сугубо уголовно-правовую окраску [11. С. 17].
И по основным параметрам соответствует нижеследующему определению терроризма, данному в статье 205 УК РФ: «Терроризм, то есть совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершают в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях — наказываются лишением свободы…». Терроризм — преступление со сложной объективной стороной, которая характеризуется несколькими актами поведения преступника: взрывом, поджогом, иными общественно опасными действиями, создающими опасность гибели неопределенного круга людей, причинения значительного материального ущерба и других тяжких последствий или угрозой совершения таких действий [14. С.
23]. При этом, по мнению О. Аксенова, конструкция объективной стороны юридически ставит знак равенства между реальным наступлением общественно опасных последствий и созданием лишь опасности их возникновения [6. С. 14]. Бандитизм же выражается в создании банды, руководстве бандой, участии в банде или в совершаемых ею нападениях, а жертвами бандитизма становятся те, на кого непосредственно направлены акты насилия, их количество находится в прямой зависимости от конкретных насильственных действий банды, то есть в той или иной мере определены деятельностью самой банды.
При совершении бандитизма виновные вступают в непосредственное соприкосновение с потерпевшими, тогда как при актах терроризма потерпевшие дистанцированы от виновных [13.
С. 53 — 54]. С объективной стороны акты терроризма могут совершаться организованной группой. Этот признак полностью совпадает с признаком организованности в составе бандитизма, поэтому не может быть положен в основу разграничения данных составов. Отличительным признаком бандитизма от терроризма является его вооруженность. Какое конкретно количество единиц оружия и какие его виды находятся на вооружении у банды для квалификации значения не имеет. Для терроризма лишь применение огнестрельного оружия выступает в качестве конститутивного признака квалифицированного состава преступления (п. «в» ч. 2 ст. 205 УК).
Согласно ст. 1 Федерального закона РФ «Об оружии» от 13 декабря 1996 года, под огнестрельным оружием понимается оружие, предназначенное для механического поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда [2]. Судебная практика исходит из того, что под огнестрельным оружием следует понимать все виды боевого, служебного и гражданского оружия, в том числе самодельного изготовления, конструктивно предназначенного для механического поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда. К ним относятся: винтовки, карабины, пистолеты и револьверы, автоматы и пулеметы, минометы, гранатометы, пушки, иные виды огнестрельного оружия независимо от калибра. Огнестрельное оружие может быть как заводского изготовления, так и самодельное [4. С. 11]. В новейшей судебной практике, в отличие от ранее существовавшей, особо подчеркивается, что к огнестрельному оружию необходимо относить также и гладкоствольное охотничье оружие.
Данное квалифицирующее обстоятельство вменяется, когда террорист не просто обладал огнестрельным оружием, но применил их во время нападения. А. Б.
Беляев в комментарии к ст.
205 УК РФ отмечает, что «…под применением огнестрельного оружия в данном случае логично понимать производство стрельбы, создающей опасность гибели людей, причинения значительного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, а также в целях создания возможности совершения акта терроризма иным способом» [15.
С. 123]. Таким образом, по нашему мнению, под применением оружия понимается как попытка нанесения или нанесение указанными предметами вреда здоровью потерпевшего, так и их демонстрация лицам, подвергшимся акту терроризма или третьим лицам свидетельствующая о готовности виновного в любой момент реально применить оружие.
Необходимо заметить, что признак вооруженности при совершении терроризма может иметь место только тогда, когда огнестрельное оружие действительно было использовано «по функциональному назначению» и способно причинить тяжкий вред здоровью потерпевшего. При использовании заведомо для виновного негодного огнестрельного оружия, признак вооруженности при совершении акта терроризма отсутствует. Групповой терроризм должен признаваться вооруженным в том случае, если огнестрельное имелось хотя бы у одного из преступников при осведомленности других исполнителей об этом. В противном случае речь может идти лишь об эксцессе того лица, которое использовало огнестрельное оружие при совершении акта терроризма. При бандитских нападениях огнестрельное оружие также может применяться, однако могут применяться и другие виды оружия, состав же ст. 205 УК РФ не предусматривает его наличия и использования. Таким образом, можно провести разграничение через понимание сущности признака вооруженности применительно к бандитизму и к терроризму.
Субъектом терроризма может быть любое вменяемое лицо, достигшее четырнадцатилетнего возраста. Субъектом же бандитизма может быть лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста, также данный состав предусматривает наличие специального субъекта.
Состав же терроризма этим признаком не обладает. Специфическим признаком состава терроризма, отличающего его от бандитизма, можно считать количественный состав субъектов. Акт терроризма возможен в исполнении одного лица.
В количественном отношении банда может завершиться созданием группы, насчитывающей от нескольких до десятков человек. Субъективная сторона анализируемых составов характеризуется виной в форме прямого умысла и специальной целью. Цель бандитизма — нападения на граждан и организации. При этом не обязательно корыстные мотивы в нападениях. Так, органами предварительного следствия при расследовании нападения на горбольницу в г. Буденновске 14 июня 1995 г. не вменялись подсудимым корыстные мотивы в их деятельности, это обстоятельство не влияло на наличие в их действиях состава ч. 2 ст. 209 УК РФ: как установлено по делу, целью руководителей банды и ее участников при совершении нападений на граждан было, добиться принятия Правительством РФ решения об отделении ЧР от Российской Федерации, о выводе войск с территории ЧР, ими же преследовались и другие цели некорыстного характера [19]. В диспозиции уголовно-правовой нормы, предусмотренной в ст. 205 УК РФ, указаны три специальные цели: нарушение общественной безопасности, устрашение населения, оказание воздействия на принятие решений органами власти [7.
С. 5]. Насильственные действия при терроризме служат средством достижения целей устрашения населения и оказания воздействия на принятие решений. Если участники банды достигают своих целей в ходе самих нападений за счет собственных действий, то террористы достигают своих целей на фоне создания обстановки страха за счет действий третьих лиц (органов государственной власти, управления и т. д.), на которых и призваны оказать воздействие устрашающие население общеопасные действия. Обстановка страха в том или ином населенном пункте может возникнуть и в результате действий какой-либо дерзкой банды, но это страх, возникающий постфактум, без намерений его создать и использовать в своих целях, тогда как действия террористов направлены именно на создание обстановки страха среди населения и использование этого обстоятельства в достижении других, далеко идущих целей.
Таким образом, если бандитизм завершается актом насилия, то терроризм с этого только начинается. Именно эти цели как обязательные признаки составов преступлений, предусмотренных ст. 205 и ст.
209 УК РФ, являются критериями разграничения терроризма и бандитизма. И последнее, в примечании к ст. 205 УК РФ имеется одна существенная новелла, предусматривающая освобождение от уголовной ответственности террориста, своевременно предупредившего органы власти или способствовавшего предотвращению осуществления акта терроризма. Ответственность виновного наступает только за другие действия, совершенные при терроризме, если они содержат состав преступления. Эта норма дает возможность виновному одуматься.
Примечание с подобным содержанием в ст. 209 УК РФ отсутствует. Таким образом, проведя сопоставление терроризма (ст. 205 УК РФ) и бандитизма (ст. 209 УК РФ), мы считаем, что между указанными составами различий больше, чем сходства, как по объективным, так и субъективным признакам состава.
Поэтому бандитизм не только невозможно отождествлять с терроризмом, но и вообще нельзя отнести к преступлениям террористического характера. Каким бы тяжким ни было преступление и какой бы общественный резонанс оно ни получило, действия участников банды не могут быть квалифицированы как террористические, если совершенные в ходе данного преступления насильственные действия были конечной целью, а обстановка страха возникла независимо от намерений лиц, их совершивших.
Это теоретическое положение можно подтвердить сложившейся судебной практикой. Так, 08.02.1999 г. Судебной коллегий Ставропольского краевого суда был вынесен обвинительный приговор в отношении Таймасхановой Ф. Д.
и Дадашевой А. М., признанных виновными в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 205 и ч. 2 ст. 209 УК РФ. Преступления были совершены ими при следующих обстоятельствах. В период с 1991 г. и в последующие годы на территории Чеченской Республики Ичкерия, Джохаром Дудаевым, Салманом Радуевым, неким Вахой Джафаровым и другими лицами, добивавшимися различными методами, включая преступные, отделения Чеченской Республики от России, было создано для нападения на граждан и организации вооруженные стрелковым оружием, взрывными устройствами из многих отрядов и групп, в частности дислоцирующихся в г. Грозном, банду под названием «армия генерала Дудаева». Желая принудить федеральные органы власти РФ к удовлетворению противоконституционных требований, Джафаров, представившийся начальником штаба «армии генерала Дудаева», для осуществления взрыва на одном из железнодорожного или воздушного транспорта вовлек в банду А. М. Дадашеву и Ф.
Д. Таймасханову, которые, будучи осведомленными о целях и вооруженности банды, из корыстных побуждений согласились стать участниками банды и участвовать в ее нападениях. После вовлечения в банду они получили от С. Радуева и В. Джафарова задание выехать в район Кавказских Минеральных Вод Ставропольского края и выбрать объект для проведения акта терроризма. Они согласились произвести акт терроризма за 50 тысяч долларов США каждой.
В дальнейшем, А. М. Дадашева, Ф. Д. Таймасханова, В.
Джафаров в кабинете С. Радуева решили вопросы выбора объекта нападения, разработали план по маскировке взрывного устройства при доставке и осуществлению взрыва. После завершения подготовительных операций, обе женщины к 18-и часам 28 апреля 1997 г. находились на железнодорожном вокзале г. Пятигорска. А.
Дадашева, по согласованию с Ф. Таймасхановой, сдала сумку с взрывным устройством в камеру хранения. Выйдя на привокзальную площадь, они поочередно, неоднократно нажимая на кнопку пульта дистанционного управления взрывным устройством, пытались произвести взрыв, однако взрыв не произошел. Тогда они решили осуществить эту акцию в зале ожидания вокзала. Около 18 часов Дадашева перенесла сумку с взрывным устройством из камеры хранения в зал ожидания на втором этаже вокзала, где было большое скопление людей, и оставила ее у одного и кресел.
Понимая, что взрыв повлечет гибель людей, другие тяжкие последствия и иные общественно опасные последствия, причинение значительного ущерба, и сознательно допуская гибель любого количества человек, Ф. Таймасханова и А. Дадашева вышли на перрон и оттуда Ф. Таймасханова с помощью пульта в 18 часов 55 минут совершила взрыв взрывного устройства. В результате произведенного совместными действиями женщин взрыва два человек были убиты, ранено 30 человек, частично разрушилось здание железнодорожного вокзала.
В результате взрыва возникла паника, на 6 суток было нарушено движение железнодорожного транспорта через станцию Пятигорск. Таким образом, в результате совершенного нападения — акта терроризма, цель банды была достигнута [18]. Поэтому в случае совпадения признаков бандитизма и терроризма в действиях одних и тех же лиц, их деяние должно квалифицироваться по совокупности п. «в» ч.2, ч.3 ст. 205 УК РФ и ст. 209 УК РФ.
Литература и источники 1. Уголовный кодекс Российской Федерации. — М., 2004. 2. Федеральный закон Российской Федерации «Об оружии» от 13 ноября 1996 // Справочная правовая система ГАРАНТ. 3.
Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ (с изменениями от 7 августа 2000 г., 21 ноября 2002г.) // Справочная правовая система ГАРАНТ. 4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о хищении и незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ» № 5 от 25 июня 1996 года // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 1996.
— № 8.
5. Абдулатипов А.М.
Проблемы борьбы с бандитизмом: дис …канд.
юрид. наук. -Махачкала, 1998. 6. Аксенов О. В чьих интересах совершается теракт? // Российская юстиция. — 2001.
— №1. 7. Артамонов И.
«Терроризм»: проблемы уголовной ответственности // Уголовное право.-2002.-№3. 8.
Бельдюгина Л. Раненная республика // Российская газета. — 2004.
— 3 сентября.- № 192. 9. Борисов Т. Злой урок // Российская газета. — 2004.
— 2 сентября. — № 190. 10. Борисов Т. Цель — жизни // Российская газета. — 2004. — 3 сентября. — № 192. 11. Власов В.
И. Экстремизм: сущность, виды, профилактика: Учебно-методическое пособие / Под общ. ред. Р. Г. Абдулатипова. — М., 2003. 12. Гаврилов Ю.
Продажные дороги // Российская газета. — 2004. — 3 сентяб-ря. — № 192. 13.
Емельянов В. Терроризм, бандитизм, диверсия: вопросы разграничения // Законность. — 2000. — №1. 14. Ермакова Л. Цель как признак терроризма // Уголовное право.
— 2002. — № 2. 15.
Кирюхина Л. Н. Вооруженное насилие как способ совершения преступления: дис …канд. юрид. наук. — М., 1999. 16.
Якушев Д. В. Терроризм (экологические последствия и разграничение его со смежными составами) / Актуальные проблемы современности глазами молодежи.
-М., 2000. 17. Якушев Д.
В. Уголовно-правовая борьба с бандитизмом: дис … канд. юрид. наук. -Москва, 2002. 18.
Дело № 2-11/99. Архив Ставропольского краевого суда. — 1999. 19. Дело № б/н. Архив Ставропольского краевого суда. — 2002. ИДЕОЛОГИЯ ТЕРРОРИЗМА Айсин Д.С. (СевКавГТУ, г. Ставрополь) Довольно распространено утверждение, что терроризм — это идея, растворенная в действии.
У современных террористов попросту отсутствуют нравственно-этические аспекты, а идеологию они используют исключительно для морального оправдания своей античеловеческой деятельности.
Об этом свидетельствует и тот факт, что многих террористов идеология вообще не заботит, а у европейских группировок отсутствуют четкие и постоянные цели. Лишь у очень ограниченного числа террористов (в первую очередь речь идет о террористах-смертниках) террористическая практика базируется на каких-то мировоззренческих началах. В большинстве же случаев имеет место идеологическое обрамление террористических групп, когда меняются идеи и даже забываются первоначальные цели борьбы. Идеология террористов модифицируется в зависимости от той политической среды, в которой они действуют.
Новое поколение террористов нередко состоит из молодежи, не задумывающейся об идейных мотивах своего поведения и примкнувшей к террористической деятельности из любопытства, по случайному увлечению. Нередко новый рекрут присоединяется к террористам из-за того, что чей-то брат, друг или школьный товарищ участвует в борьбе или арестован, а то и просто из желания кому-либо отомстить. Терроризм, оказавший столь глубокое воздействие на политическое развитие и психологию русского общества, оставался до недавнего времени практически не исследованным как специфическое явление. Объясняется это преимущественно вненаучными причинами. Терроризм — это политическая тактика, связанная с использованием и выдвижением на первый план тех форм вооруженной борьбы, которые определяются как террористические акты. Террористические акты, которые ранее сводились к убийствам «отдельных высокопоставленных лиц», в современных условиях могут носить форму угона самолетов, захвата заложников, поджогов предприятий и офисов и т.д., но объединяет их с терроризмом прежних времен то, что «главной угрозой со стороны террористов остается угроза жизни и безопасности людей».
Террористические акты направлены также на нагнетание атмосферы страха в обществе и, разумеется, они должны быть политически мотивированы. Для нагнетания страха террористы могут применять действия, которые не угрожают людям непосредственно — например, поджоги или взрывы магазинов, штаб-квартир политических партий в нерабочее время, издание манифестов и прокламаций угрожающего характера.
Использование силового ресурса и правовых механизмов в борьбе с терроризмом — ничто, если при этом не учитываются его идейные корни, если им не противопоставляется иная, но столь же сильная по своему воздействию на мировоззрение человека идея, как и та, что подвигает террориста на совершение террористических акций. О ВОЗМЕЩЕНИИ ВРЕДА ЛИЦАМ, ПОСТРАДАВШИМ ОТ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИХ АКТОВ Ковязин В. В., к.ю.н., доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин ЮФ СевКав ГТУ Рассматривается вопрос о том, кто является субъектом ответственности за вред, причиненный террористическим актом, а также действиями по его предотвращению. Анализируются различные точки зрения о том, на ком лежит обязанность по возмещению такого вреда и его объеме. Терроризм является одним из наиболее опасных преступлений, относящихся к категории тяжких (часть 1 ст. 205 УК РФ) и особо тяжких (часть 2, 3 ст. 205 УК РФ). В Российской Федерации эти преступления появились в 90-х годах и Федеральным законом от 01.07.1994 г.
в УК РСФСР была включена новая ст.213 (терроризм). Правовые и организационные основы борьбы с терроризмом в Российской Федерации, порядок координации деятельности осуществляющих борьбу с терроризмом федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, общественных объединений и организаций независимо от форм собственности, должностных лиц и отдельных граждан, а также права, обязанности и гарантии граждан в связи с осуществлением борьбы с терроризмом также определяются Федеральным законом от 25.07.1998 г. №130-ФЗ «О борьбе с терроризмом» а также ст. 205-208, 277,360 УК РФ [1]. Терроризм (лат. — ужас) — это преступное запугивание людей, воздействие на органы власти, существенно нарушающее общественную безопасность. Преступное деяние при терроризме заключается в совершении действий, представляющих общую опасность для неопределенного круга лиц, а именно: а) совершение взрыва в общественном месте; Труды юридического факультета СевКавГТУ: Сборник научных трудов. Выпуск 2.
-Ставрополь: (c) СевКавГТУ, 2004. — 216 с. ISBN 5-9296-0207-7 http://www.ncstu.ru б) совершение поджога зданий, сооружений и построек; в) совершение иных действий, создающих опасность гибели людей или причинение значительного имущественного ущерба, других общественно опасных последствий. Террористические действия носят такой характер, что создается реальная угроза гибели людей, причинения значительного материального ущерба или наступления иных общественно опасных последствий, например, нарушение работы транспорта, государственных и муниципальных учреждений, дестабилизации обстановки в регионе. При терроризме сознанием виновного должна охватываться возможность гибели неопределенных лиц, вследствие взрывов жилых домов (г. Москва, г.
Волгодонск и т.д.), взрыва на транспорте (взрывы электричек в регионе КМВ Ставропольского края), в иных общественных местах.
Причинение вреда также может явиться результатом захвата заложников. Согласно ст. 206 УК РФ — захват или удержание лица в качестве заложника, совершаются в целях понуждения государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника. Согласно ст. 4 ФЗ «О борьбе с терроризмом», террористическая акция -это непосредственное совершение преступления террористического характера в форме взрыва, поджога, применения или угрозы применения ядерных взрывных устройств, радиоактивных, химических, биологических, взрывчатых, токсических, отравляющих, сильнодействующих, ядовитых веществ; уничтожения, повреждения или захвата транспортных средств или других объектов; посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля, представителя национальных, этнических, религиозных или иных групп населения; захвата заложников, похищения человека; создания опасности причинения вреда жизни, здоровью или имуществу неопределенного круга лиц путем создания условий для аварий и катастроф техногенного характера либо реальной угрозы создания такой опасности; распространения угроз в любой форме и любыми средствами; иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий; Таким образом возникает вопрос о том, кто должен возмещать вред, явившийся результатом террористических актов, в том числе возникший в результате действий правоохранительных органов, осуществленных в целях предотвращения террористического акта? Согласно ст. 21.
ФЗ «О борьбе с терроризмом»: «При проведении контртеррористической операции на основании и в пределах, которые установлены законом, допускается вынужденное причинение вреда жизни, здоровью и имуществу террористов, а также иным правоохраняемым интересам. При этом военнослужащие, специалисты и другие лица, участвующие в борьбе с терроризмом, освобождаются от ответственности за вред, причиненный при проведении контртеррористической операции, в соответствии с законодательством Российской Федерации». Следовательно субъектом ответственности за причинение вреда иным правоохраняемым интересам военнослужащие, специалисты и другие лица, участвующие в борьбе с терроризмом не являются. Под правоохраняемыми интересами, видимо, следует понимать причинение вреда жизни, здоровью и имуществу законопослушных граждан и юридическим лицам. В ст. 17.
«Возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции».
ФЗ «О борьбе с терроризмом» говорится о том, что: 1.
Возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции, производится за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации, на территории которого совершена эта террористическая акция, с последующим взысканием сумм этого возмещения с причинителя вреда в порядке, установленном гражданско-процессуальным законодательством.
2. Возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции, совершенной на территориях нескольких субъектов Российской Федерации, а также возмещение ущерба, причиненного одному субъекту Российской Федерации и превышающего возможности компенсации из бюджета данного субъекта Российской Федерации, производится за счет средств федерального бюджета с последующим взысканием сумм этого возмещения с причинителя вреда в порядке, установленном гражданско-процессуальным законодательством. 3. Возмещение вреда, причиненного иностранным гражданам в результате террористической акции, совершенной на территории Российской Федерации, производится за счет средств федерального бюджета с последующим взысканием сумм этого возмещения с причинителя вреда. 4. Возмещение вреда, причиненного организации в результате террористической акции, производится в порядке, установленном Гражданским кодексом Российской Федерации». Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что подобные нормы идут в разрез с общим принципом гражданского права, согласно которому ответственность за последствия противоправных действий несет лицо, совершившее эти действия — причинившее вред. При совершении террористического акта, субъектом ответственности будет являться сам террорист. Так согласно п.1 ст. 1064 ПС РФ: «1.
Вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред». Согласно п.4 ст. 17 ФЗ «О борьбе с терроризмом» это правило действует только в отношении организаций. Однако в абзаце 2 п.1 указанной статьи говорится о том, что в соответствии с законом допускается возможность возложение обязанности по возмещению вреда на лицо, не являющееся его причинителем. Так ФЗ «О борьбе с терроризмом» как раз и предусматривает, что возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции, производится за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации и (или) федерального бюджета в установленных этим Законом случаях. Согласно п.2 ст.З ГК РФ, нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать ГК РФ. Таким образом, рассматриваемые нормы ст. 17 ФЗ «О борьбе с терроризмом» соответствуют нормам ГК РФ (статье 1064) и, следовательно, подлежат применению. О чем говорится в анализируемых нормах закона «О борьбе с терроризмом»? О возмещении вреда.
Возмещением называется действия, направленные на замену утраченного имущества и выражающиеся в предоставлении потерпевшему имущества того же рода, качества и стоимости (натуральное возмещение), либо в уплате денежной суммы в размере, соответствующем стоимости утраченного имущества (денежное возмещение) (ст. 1082 ГК РФ). Предметом возмещения являются убытки — вред (ущерб), который может быть выражен в денежной форме (ст. 15, 1064 ГК РФ). Таким образом предметом возмещения может быть только имущественный вред. При этом следует отметить, что субъекты РФ не возражают против возмещения имущественного вреда (Например: Правительство г. Москвы). А может ли компенсироваться жертвам террористического акта моральный вред, причиненный непосредственно личности? Согласно ст. 151 ГК РФ моральный вред (физические или нравственные страдания) причиняется гражданину действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом. В этих случаях суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. Согласно п.З ст. 1099 ГК РФ «Компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда». Широкий общественный резонанс получило известие о том, что «Тверской суд г. Москва отказал в удовлетворении исков трех пострадавших в результате террористического акта на Дубровке к столичному правительству» [2]. Постараемся выяснить, насколько правомерно поступил суд.
«Отказные» иски имели своим предметом компенсацию морального вреда, причиненного гибелью заложников их родным и близким (они в данном случае и выступили истцами), а также — морального вреда, причиненного самим бывшим заложникам во время их нахождения в плену у террористов. Иски были предъявлены не о возмещении имущественного вреда, а о компенсации морального вреда. О различии между возмещением и компенсацией говориться, в частности, в абзаце 3 п.1 ст. 1064 ГК РФ «Законом или договором может быть установлена обязанность причинителя вреда выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда» или п. 3 ст. 1099 ГК РФ. Компенсацией называются действия, имеющие целью уравновесить имущественную либо неимущественную потерю (утрату, умаление) посредством уплаты потерпевшему денег в такой сумме или передаче ему какого-либо иного имущества такого рода, качества и стоимости, которые позволят потерпевшему смягчить понесенные физические и нравственные страдания. Предметом компенсации может быть вред, но не убытки. При этом компенсации подлежит не только имущественный, но и неимущественный (моральный вред). Сравнивая возмещение с компенсацией, нельзя не отметить принципиальное различие их функций. Возмещение возвращает потерпевшему первоначальное положение, а компенсация не устраняет, а лишь уравновешивает отрицательные эмоции и имущественную невыгоду потери. Таким образом, анализируемые нормы ст. 17 ФЗ «О борьбе с терроризмом» просто не распространяются на предъявленные иски: они говорят только о возмещении имущественного вреда, но не о компенсации морального. Моральный вред, причиненный террористическими актами может и должен компенсироваться.
Но компенсируется такой вред по общим правилам лицами, причинившими его, то есть террористами. Но, как правило, взыскать вред фактически — практически невозможно, ввиду смерти террористов и т.п. Но часть исков была предъявлена родственниками погибших заложников. Вопрос в том, от чего они погибли: убили ли их террористы или смерть стала следствием газовой атаки, примененной при штурме правоохранительными органами? В последнем случае, по мнению Белова В. А. [3], близкие вправе возложить ответственность за гибель заложников, — как в части морального, так и имущественного вреда, на Российскую Федерацию в лице федеральных органов исполнительной власти. Ведь именно ее должностные лица отдали приказ об использовании газа; они должны были знать о последствиях его применения, в частности, о том, что вдыхание этого вещества может повлечь отравление и даже смерть.
Отдав такое распоряжение, несмотря на эти знания, должностные лица тем самым сознательно допускали факт наступления вредоносных последствий не только для террористов, но и для заложников (то есть имело место умышленное причинение вреда). Другими словами, по его мнению, имеются основания для применения не только ст.
1069 (в части возмещения имущественного вреда), но и ст. 151 и 1099 ПС РФ (в части компенсации морального вреда). В ст.
1069 ГК РФ говорится о том, что «Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны РФ, казны субъекта РФ или казны муниципального образования». Исходя из вышеуказанного Белов В. А. считает что, физические и нравственные страдания, причиненные отравлением и (или) смертью заложников, которые наступили вследствие применения соответствующими отравляющего вещества (газа) федеральными органами при штурме, а в более широком плане в результате проведения контртеррористической операции в целом, несомненно, должны быть компенсированы Российской Федерацией из средств федерального бюджета.
По моему мнению, следует согласиться с тем, что причинение любого вреда уже признается противоправным действием. Но согласно нормам ст. 1069 ГК РФ, причиненный вред возмещается только в результате незаконных действий государственных органов или их должностных лиц. Практически это означает, что для возмещения вреда, причиненного действиями (бездействием) власти, нет оснований, если судом не установлена противоправность соответствующих действий (бездействия), хотя бы они и привели к уменьшению объема чьих-либо имущественных прав. По мнению Маковского А.
Л., «исполнение органами власти своих обязанностей в пределах предоставленных полномочий правомерно, в том числе и в отношении последствий таких действий. Как не покажется это на первый взгляд одиозным, но можно сказать, что в известном смысле — строго в рамках предоставленных полномочий — органы власти всегда управомочены «на причинение вреда…». Там и постольку, где и поскольку этой управомоченности нет, там вред причинен «незаконно», то есть противоправно, и соответствующее вредоносное поведение становится элементом гражданского деликта. Надо отметить, что содержание противоправности вредоносного поведения, как правило, лежит за пределами гражданского права.
Но, …
это не меняет гражданско-правовой природы ответственности за вред, причиненный соответствующими противоправными действиями (бездействием)» [4].
Субъектами, осуществляющими борьбу с терроризмом, согласно ст.6 ФЗ «О борьбе с терроризмом» являются: 1.
Основным субъектом руководства борьбой с терроризмом и обеспечения ее необходимыми силами, средствами и ресурсами является Правительство Российской Федерации.
2. Федеральные органы исполнительной власти участвуют в борьбе с терроризмом в пределах своей компетенции, установленной федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации. 3. Субъектами, непосредственно осуществляющими борьбу с терроризмом в пределах своей компетенции, являются: — Федеральная служба безопасности Российской Федерации; — Министерство внутренних дел Российской Федерации; — Служба внешней разведки Российской Федерации; — Федеральная служба охраны Российской Федерации; — Министерство обороны Российской Федерации, (в ред.
Федерального закона от 30.06.2003 № 86-ФЗ).
Как известно, суды не выносили решения о признании незаконными действий вышеуказанных субъектов в связи с их антитеррористической деятельностью. Таким образом, нет оснований для применения ст. 1069 ГКРФ. Также возникает вопрос о том, на каком основании субъекты Российской Федерации на территории, которых произошел террористический акт, должны возмещать причиненный им вред? Ведь из анализа ст. 6 Закона следует, что субъектами, на которых возлагается обязанность по борьбе с терроризмом, являются федеральные органы власти. Белов В. А.
с учетом ст. 1099 и 1100 ГК РФ полагает возможным прибегнуть к распространению ст. 1067 ГК РФ «Причинение вреда в состоянии крайней необходимости» по аналогии и на случаи компенсации морального вреда. Данная позиция мотивирована тем, что если при проведении контртеррористической операции, ради достижения общественно-полезного результата приходится соглашаться на вредные последствия, это не значит, что данные «издержки» должны оставаться без компенсации. Видимо решение этого вопроса следует отнести к компетенции судов, которые будут рассматривать данные иски.
При имевших место обстоятельствах, действительно следует считать, что вред, причиненный жизни и здоровью граждан применением газа в ходе контртеррористической операции на Дубровке, явился результатом состояния крайней необходимости. Согласно ст. 1067 ГК РФ «вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, должен быть возмещен лицом, причинившем вред». Однако эта же статья содержит норму о том, что «учитывая обстоятельства, при которых был причинен такой вред, суд может возложить обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и причинившего вред». Вывод об освобождении от ответственности при причинении вреда в состоянии крайней необходимости подтверждает и судебная практика. Так согласно п.9 Постановления Пленума ВС РФ от 28.04.1994г. №3 «О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья»: «Суд вправе частично либо полностью освободить от обязанности по возмещению вреда. В частности, если причинение вреда имело место в результате правомерных действий гражданина по пресечению хулиганских, а так же иных преступных проявлений или при задержании преступника, гражданин подлежит освобождению от возмещения вреда». Следуя логике ст. 1067 только суд может освободить Российскую Федерацию от возмещения вреда явившегося результатом действий федеральных правоохранительных органов, осуществленных в целях предотвращения террористического акта? Однако Российская Федерация в целом и ее субъекты в целях защиты конституционных прав и свобод граждан РФ и иностранных граждан добровольно возлагает на себя обязанность по возмещению вреда жертвам террористических актов на территории Российской Федерации в соответствии с ФЗ «О борьбе с терроризмом». Так Правительство г. Москвы выплатило родственникам погибших от террористического акта в «Норд-Осте» по 100000 рублей, от теракта на Юго-Западной — по 40000 рублей, от взрывов домов на Каширском шоссе и улице Гурьянова по 15000 рублей, а за погибших в переходе на Пушкинской родственники не получили ничего. В то же время близкие родственники погибших на подлодке «Курск» получили по 500000 рублей.
В общем то не понятно, какими критериями руководствуются власти при выплате материальной помощи? Если учесть, что граждане не подавали иски в суд о возмещении имущественного вреда, то фактически эти выплаты представляют собой компенсацию презюмируемого морального вреда и возмещение предполагаемого имущественного вреда.
Но настоящим субъектом гражданско-правовой ответственности за причинение вреда являются заказчики и исполнители террористических актов, в действиях которых в полной мере имеется состав гражданского правонарушения, который включает: а) противоправное поведение причинителя вреда; б) наличие у потерпевшего лица вреда; в) причинная связь между противоправным поведением нарушителя и наступившими вредоносными последствиями; г) вина правонарушителя (в данном случае в форме прямого умысла) Это подтверждает и норма ст. 17 Федерального Закона «О борьбе с терроризмом», говорящая о последующим взысканием сумм этого возмещения с причинителя вреда в порядке, установленном гражданско-процессуальным законодательством. Литература 1. СЗ РФ. 1998. №31. Ст.3808; 2002.
№47. Ст.4634. 2.
Белов В. А. Занимательная цивилистика./ Законодательство.
2003.С. 13. № 6. 3. Маковский А.
Л. Гражданское ответственность государства за акты власти // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С. А.
Хохлова / Отв. ред. А. Л.
Маковский. М., 1998. С. 92. ТЕРРОРИЗМ — ЧУМА XXI ВЕКА МЕЗЕНЦЕВ Е.А. (СевКавГТУ, г.
Ставрополь) За последние годы терроризм стал настолько быстро распространяющимся и настолько масштабным явлением, что его уже назвали чумой XXI века. После террористических атак на США 11 сентября 2001 года наш мир стал менее безопасен и более уязвим. Каковы же причины распространения этого явления и как с ним бороться? Социально-политические корни терроризма глубоко уходят в историческую почву, постоянно подпитываемую все новыми и новыми удобрениями современных технологий и изменением в общемировом социокультурном пространстве. Терроризм — явление относительно новое в истории человечества, в отличие от захвата и похищения людей, что имеет древние корни, поскольку людоеды и рабовладельцы существовали едва ли не столько же, сколько и само человечество. Терроризм как форма обращения представителя власти к населению возник на островных окраинах Италии и это явление исчерпывающе описано писателем Леонардо Шаша, психологически тонкие произведения которого издавались в советское время на русском. Как совершенно справедливо заметил автор новой книги, захват заложников террористами возможен при высокой ценности человеческой жизни. Т.е. почти весь кровавый двадцатый век никакой террорист не мог поразить воображение человечества, угрожая жизни случайно захваченных людей. В конце прошлого века ситуация изменилась и в самом явлении терроризма на первый план вышел PR — надо сказать, что современные террористы л их заказчики владеют инструментом связей с общественностью виртуозно. Что касается России, то серия террористических актов, организованных и проведенных чеченскими террористами в последние годы, в результате которых погибли сотни мирных граждан, являются свидетельством того, что борьба с террористами далека от завершения. Во всяком случае, такую точку зрения высказывают западные аналитики, занимающиеся изучением российских проблем. По их мнению, Россия вряд ли сможет отказаться от продолжения борьбы с терроризмом, она просто не имеет на это права: если ей не удастся достичь стабилизации обстановки в Чеченской республике (главном очаге террора в России), то нестабильность неизбежно охватит весь северокавказский регион. И хотя большинство российских мусульман в настоящий момент сохраняют лояльность и занимают сдержанную позицию, исламские экстремисты, в том числе и Усама бен Ладен, могут воспользоваться тяжелой социально-экономической ситуацией в местах компактного проживания мусульман для привлечения в свои ряды новых сторонников. Это мнение разделяет и ряд западных экспертов. Исходя из вышесказанного, можно смело утверждать, что деятельность российской власти, направленная на скорейшее кардинальное улучшение социально-экономической ситуации в Чеченской республике вкупе с жесткими действиями в отношении чеченских террористов и религиозных экстремистов является оптимальной формулой ликвидации террористической угрозы и восстановления законности и правопорядка в стране. Материалы региональной студенческой конференции «Проблемы российского общества и мирового социума глазами молодежи».
Ставрополь, 2005. БОРЬБА С ТЕРРОРИЗМОМ КАК НАСТОЯТЕЛЬНЫЙ ИМПЕРАТИВ СОВРЕМЕННОСТИ Мащенко И.Н. (НГГТИ г.
Невинномысск) В связи с тем что ситуация в мире является напряженной и не стабильной, и не только вследствие отношений ведущих держав мира, а также разных уровней экономического развития стран и глобальных экологических проблем особое внимание следует уделить мировой проблеме терроризма. Данная угроза, которая практически захлестнула всё цивилизованное общество, активизировала законодательный процесс во многих государствах и на мировой арене. Вследствие чего появляются Международные конвенции о борьбе с международными преступлениями и преступлениями международного характера содержащие обязательства стран-участниц относительно предотвращения и пресечения такого рода преступлений, наказания лиц, их совершивших, и взаимодействия государств в связи с осуществлением уголовной юрисдикции. В российском законодательстве в последние два десятилетия также появилось несколько новых норм, свидетельствующих о выполнении международных обязательств. Имеются в виду положения об угоне воздушного судна, о захвате заложников, о незаконном приобретении, хранении, использовании, передаче или разрушении радиоактивных материалов, о применении биологического оружия, о разработке, производстве, приобретении, хранении, сбыте, транспортировке биологического оружия и ряд других. На более высоком уровне такая тенденция воплощена в новом УК РФ. Меры, которые принимаются в нашем государстве и на миром уровне должны принести заметные результаты и обеспечить неотвратимость уголовного преследования и наказания лиц, которые именуются предполагаемыми преступниками и виновность которых устанавливается соответствующими судами на основе национального уголовного законодательства.
Но все это бессмысленно, если будет продолжаться не законная торговля оружием, нефтью, наркотическими и психотропными веществами.
?? ?? ??
??
2