Зeлeнков м ю правовыe основы общeй тeории бeзопасности российского государства в xxи вeкe м 2002 221 с

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ  ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ (МИИТ)    ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ                      М.Ю. ЗЕЛЕНКОВ        ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ  ОБЩЕЙ ТЕОРИИ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА  В XXI ВЕКЕ                          МОСКВА-2002    ББК 68.9  УДК 61  З-48   Зеленков М.Ю. Правовые основы общей теории безопасности Российского государства в XXI веке. – М.: Юридический институт МИИТа, 2002.

 

– 209 с.     В монографии Зеленкова Михаила Юрьевича, доктора политических наук, действительного члена (академика) Академии военных наук, член-корреспондента Академии педагогических и социальных наук рассматриваются юридические аспекты общей теории безопасности Российской Федерации.

 

На основе анализа отечественного и зарубежного опыта обеспечения безопасности государства, изучения современного ее состояния и потенциальных возможностей предлагаются правовые основы общей теории безопасности России в XXI веке.   В основу рассмотрения проблемы положена методология системно-комплексного целостного научного исследования. Видное место в работе занимает сравнительный анализ законодательного обеспечения, внешних и внутренних угроз безопасности Российской Федерации на период до 2015 года.   Научный труд представляет интерес для профессорско-преподавательского состава высших учебных заведений, научных работников, докторантов и аспирантов, а также студентов, интересующихся юридической стороной проблемы обеспечения безопасности государства.    Рецензенты: О.В. Золотарев, доктор исторических наук, профессор;   В.Н.

 

Ремарчук, доктор философских наук;   В.М. Корякин, кандидат юридических наук.

 

? Юридический институт МИИТа, 2002    В В Е Д Е Н И Е     Положение в мире характеризуется динамичной трансформацией системы международных отношений.

 

После окончания эры биполярной конфронтации возобладали две взаимоисключающие тенденции.   Первая тенденция проявляется в укреплении экономических и политических позиций значительного числа государств и их интеграционных объединений, в совершенствовании механизмов многостороннего управления международными процессами. При этом все большую роль играют экономические, политические, научно-технические, экологические и информационные факторы.

 

Россия, в перспективе, будет способствовать формированию идеологии становления многополярного мира на этой основе.   Вторая тенденция проявляется через попытки создания структуры международных отношений, основанной на доминировании в международном сообществе развитых западных стран при лидерстве США и рассчитанной на односторонние, прежде всего военно-силовые, решения ключевых проблем мировой политики в обход основополагающих норм международного права.   Формирование международных отношений сопровождается конкуренцией, а также стремлением ряда государств усилить свое влияние на мировую политику, в том числе путем создания оружия массового уничтожения. Мировой опыт показывает, что значение военно-силовых аспектов в международных отношениях продолжает оставаться существенным, примером тому отношения Индии и Пакистана, Израиля и Палестины; НАТО и Югославии; США и Ирака и др.

 

В Вашингтоне считают, что после прекращения существования Советского Союза только американская элита располагает средствами, необходимыми для разработки планетарных программ, и может позволить себе мыслить глобальными категориями. Цель США состоит в том, чтобы превратить Вашингтон в главный центр посредничества и урегулирования, необходимого для неизбежной интеграции планеты.   Один из примеров – политика в области охраны окружающей среды, которую проводила администрация Клинтона и которая направлена на то, чтобы разработать основные принципы и общие положения, приемлемые для всего мира. Замысел состоит не в том, чтобы создать в США некий центр управления, господствующий над миром, а в том, чтобы сделать в США перекресток, через который будут обязательно проходить все потоки, двигающиеся по миру, вставшему на путь интернационализации.   Америка – сознательно разгромила всю экономику Африки, ввела Латинскую Америку в долги, из которых ей не выкрутиться на протяжении десятков лет.   20% наиболее богатых людей в мире получают 83% мирового дохода, а 20% беднейших – лишь 1,4%, при этом лишь 4% населения развивающихся стран догоняют население развитых стран, а 96% все более отстают. И эта тенденция – богатство одного и бедность другого полюса – продолжается.   Россия является одной из крупнейших стран мира с многовековой историей и богатыми культурными традициями. Несмотря на сложную международную обстановку и трудности внутреннего характера, она в силу значительного экономического, научно-технического и военного потенциала, уникального стратегического положения на Евразийском континенте объективно продолжает играть важную роль в мировых процессах. Так, например, удельный вес России в современном мире по территории составляет 13%, при этом на ее просторах сосредоточено около 35% всех мировых ресурсов, в том числе 45% природного газа, 23% угля, 14% урана и 13% нефти. Несметные богатства таит в себе континентальный шельф России, составляющий 20% площади всего мирового океана. Общие прогнозные запасы ресурсов на территории России оцениваются мировыми экспертами в 140 трлн. долл.

 

В перспективе – более широкая интеграция Российской Федерации в мировую экономику, расширение сотрудничества с международными экономическими и финансовыми институтами.   Объективно сохраняется общность интересов России и интересов других государств по многим проблемам международной безопасности, включая противодействие распространению оружия массового уничтожения, предотвращение и урегулирование региональных конфликтов, борьбу с международным терроризмом и наркобизнесом, решение острых экологических проблем глобального характера, в том числе проблемы обеспечения ядерной и радиационной безопасности.   Вместе с тем активизируются усилия ряда государств, направленные на ослабление позиций России в политической, экономической, военной и других областях. Попытки игнорировать интересы России при решении крупных проблем международных отношений, включая конфликтные ситуации, способны подорвать международную безопасность и стабильность, затормозить происходящие позитивные изменения в международных отношениях.   Во многих странах, в том числе в Российской Федерации, резко обострилась проблема терроризма, имеющего транснациональный характер и угрожающего стабильности в мире, что обусловливает необходимость объединения усилий всего международного сообщества, повышения эффективности имеющихся форм и методов борьбы с этой угрозой, принятия безотлагательных мер по ее нейтрализации.   Для анализа эффективности систем безопасности государства представляются важными не только официальные взгляды в сфере безопасности, содержащиеся в нормативных и политических документах, но также общие подходы и мнения специалистов, участвующих в разработке идей и концептуальных положений в этой области, выраженные в аналитических статьях, в выступлениях действующих политиков и официальных лиц.

 

На основе этих общих подходов становятся яснее механизмы выработки решений в сфере безопасности государства, принципы и цели этого процесса, особенности расстановки приоритетов.   Для уяснения сути и содержания анализируемой проблемы значительную ценность представляют работы, в которых рассматриваются общие вопросы безопасности, история ее возникновения, становления и развития. Многие из этих работ стали классическими. Среди них следует выделить труды таких зарубежных ученых, как Ф.

 

Ратцель, Х. Маккиндер, А.

 

Мэхен, Видаль де ла Бланш, Н. Спайкмен, К. Хаускофер, а также представителей русской научной школы: Н.С. Трубецкого, П.Н.

 

Савицкого, Л.П. Карсавина, Г. В. Вернадского, Н.Я. Данилевского, И.А.

 

Ильина, Л.Н. Гумилева и др.   Сегодня за рубежом хорошо известны также работы З.

 

Бжезинского, Г. Киссенджера, Б. Клинтона, Р. Макнамары, Г. Моргентау, У. Перри, Ф.

 

Фукуямы, С. Хантингтона и других авторов1.

 

Так, например, Дж. С. Най в статье “Политика США в области безопасности: задачи XXI века” следующим образом дает оценку изменений в расстановке и соотношении сил в мире: “Распался Советский Союз, и мощь России продолжает убывать. Влияние же Китая, наоборот, очень быстро растет, и, судя по всему, этот рост продолжится в будущем. Однако, несмотря на эти драматические события основной фактор мирового соотношения сил остается неизменным с 1990 года – США по-прежнему остаются единственной сверхдержавой, имеющей глобальные преимущества по ключевым аспектам – военному, экономическому и политическому”2. В статье также отмечается, что в XXI веке сохранится парадокс американской безопасности и внешней политики. Даже будучи самым сильным государством в мире, США не могут достичь своих международных целей, действуя в одиночку. Для этого недостаточно как международных, так и внутренних предпосылок для урегулирования каждого конфликта в мире. В каждом отдельном случае роль США должна быть пропорциональной американским интересам, поставленным на карту, и расходам на их обеспечение. Таким образом, США должны продолжать способствовать созданию и мобилизовывать международные коалиции с целью отражения общих угроз в области безопасности. И США последовательно работают над воплощением этой цели. Так, например, экс-министр обороны США Коэн, выступая на неофициальной встрече министров стран-членов НАТО в Бирмингеме 10 октября 2000 года, говорил о необходимости делать совместный анализ обстановки в Европе в области безопасности, призывая к разработке более конкретной и позитивной концепции будущих отношений между НАТО и Европейским союзом.

 

В то же время общепризнанным является тот факт, что осмысление и понимание необходимости всестороннего совершенствования процесса обеспечения безопасности России к нам пришло со значительным опозданием.

 

Поэтому обществом с интересом были встречены специальные работы отечественных исследователей А.Г. Арбатова, О.А.

 

Белькова, Г.А. Зюганова, А.А. Кокошина, В.Л.

 

Манилова, Г.В. Мухина, А.А.

 

Першина, Э.А Позднякова, Е.М. Примакова, Е.И. Рыбкина, К.Э. Сорокина, А.В. Щеголева и ряда других авторов3.   В обобщенном виде теоретические выводы и практические предложения отечественных ученых нашли свое отражение в ряде официальных документов, определяющих основные положения государственной политики в области безопасности России4.   Таким образом, можно сделать вывод, что теоретическая база для дальнейшего исследования общих проблем безопасности России в российской и зарубежной науке имеется.  Г л а в а I  ПРОБЛЕМЫ ОБЩЕЙ ТЕОРИИ БЕЗОПАСНОСТИ  РОССИИ: ПРАВОВОЙ АСПЕКТ     Последнее десятилетие XX века, как известно, бесспорно ассоциируется с изменением многополярного мира на однополярный. Быстрое совершенствование структур мировой безопасности коснулось и России.   Перефразируя слова Н. Маккиавели, который писал: “Война – такого рода ремесло, которым частные люди честно жить не могут, и она должна быть делом только республики”5, можно сказать сегодня так: “Обеспечение безопасности личности и общества – это в современном мире такого рода ремесло, которым физические и юридические лица честно жить не могут, и она должна быть делом только государства”.   Однако процессы построения структур мировой безопасности в Российском государстве привели к появлению ряда стратегических проблем.   Одной из них стала проблема обеспечения безопасности Российской Федерации и ее национальных интересов. С переходом к политике создания в нашей стране демократического открытого общества и правового государства эта проблема выдвинулась в разряд ключевых в оценке перспектив выживания России.

 

Актуальность этого вывода, с правовой точки зрения, диктуется многими обстоятельствами. Наиболее существенные из них следующие:   Во-первых, изменились условия обеспечения безопасности Российской Федерации в экономической сфере, являющейся базовой в этом процессе.

 

В связи с переходом к рыночным отношениям в экономике появилось множество юридических лиц – производителей и потребителей, в том числе и зарубежных.

 

Например, по состоянию на 1 июля 1998 г. в России было зарегистрировано 1694 совместных с инофирмами предприятий, в том числе 1342 с участием стран НАТО, Японии, Южной Кореи, Израиля и др.   Но о какой стабилизации экономики может идти речь в условиях разваленного народного хозяйства, при “конституционно” сложившейся системе безответственной перед народом власти, в буквальном смысле приватизированной разного рода казнокрадами, баями и панами?

 

О каком согласии может идти речь, если, например, на начало 1999 года основные слои населения ранжировались по уровню доходов по шести позициям:   супербогатые, долларовые миллионеры – 0,001%;   богатые и очень богатые – 1%;   состоятельные (высоко обеспеченные) – 3%;   средне обеспеченные – 16%;   малообеспеченные – 21%;   бедные – 59% (в том числе “социальное дно” – 15%)?

 

О какой внутренней безопасности можно говорить, если среднедушевые доходы богатых и средне обеспеченных соотносятся как 100 к 1, а государственный бюджет формируется из расчета не более чем 6-7% потенциально возможного.

 

Создавшееся положение достаточно образно можно охарактеризовать словами поэта Андрея Вознесенского: “Все прогрессы реакционны, если рушится человек”.

 

В то же время ст. 34 Конституции Российской Федерации предусматривает право на свободу предпринимательства. Данное право предусматривает свободное использование человеком своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ст. 34 Конституции РФ).

 

В сочетании с правом частной собственности такая свобода предпринимательства выступает как правовая база рыночной экономики, исключающая монополию государства на организацию хозяйственной жизни. Эта свобода рассматривается как одна из основ конституционного строя (ст. 8 Конституции РФ). Право на экономическую деятельность включает ряд конкретных прав, обеспечивающих возможность начинать и вести предпринимательскую деятельность. Для этого субъект права на экономическую деятельность может создавать предприятия под свой риск и ответственность, свободно вступать в договоры с другими предпринимателями, приобретать и распоряжаться собственностью. Никакой государственный орган не имеет права диктовать предпринимателю, какую продукцию он обязан производить и каковы должны быть на нее цены (если пределы не регулируются законодательством). В результате вышеизложенной правовой политики в настоящее время Россия не имеет оборонной промышленности.   Во-вторых, в создавшихся условиях резко возросла необходимость повышения эффективности обеспечения безопасности России в информационной сфере.

 

Ибо, приходится отмечать, что одним из товаров, пользующимся как на Западе, так и на Востоке большим спросом, стала информация о системе безопасности России. Появилась реальная опасность расхищения этого ресурса за счет снижения возможностей государства по контролю за информационными потоками. Ориентация на кооперацию с зарубежными странами при развитии рынка продуктов и услуг в России привела к появлению на этом рынке информации, утечка которой представляет угрозу для безопасности страны, в особенности при широкомасштабной деятельности на рынке зарубежных и совместных фирм.

 

Дремучее невежество и необычайно развитые животные инстинкты власть имущих, причисляющих себя к элите, не позволяют даже осознать проблемы информационной безопасности государства.

 

В то же время, например, в “Стратегии национальной безопасности США в следующем столетии” вопросы информационной безопасности занимают второе место после проблемы квалифицированных кадров, опережая такие направления, как “космос”, “противоракетная оборона”, “присутствие за границей и влияние американской мощи”. Кроме того, приходится с сожалением отмечать, что в России вместо правового гражданского общества, “миллионов акционеров” и обещанного процветания создана полукриминальная власть денег, силы и беззакония, а главное – беспримерная в новой истории система эксплуатации населения. Трудно ожидать единства в обществе, когда вместо социально-ориентированной политики внедряется идея обогащения меньшинства за счет ограбления подавляющего большинства.   Стремление к более тесному взаимодействию с зарубежными странами в процессе конверсии оборонного комплекса, ориентация при этом на открытость и гласность привели к утечке важнейших информационных сведений об оборонном потенциале страны и передовых технологиях. Такая неуправляемая конверсия стала угрожать тенденцией “расползания” ядерных и ракетных технологий, технологий двойного применения и т. д.   Коммуникационные и компьютерные технологии, которые способствуют законному развитию безопасности государства, преступные группы используют для совершения серьезных уголовных преступлений. Они применяют их для совершения как традиционных правонарушений, таких, как мошенничество, так и новых преступлений, например, создание и распространение компьютерных вирусов. Ущерб, причиняемый современными компьютерными вирусами, оценивается в миллиарды долларов.

 

Легкость, с которой правонарушители могут действовать через национальные границы, и сложность борьбы с такими преступлениями выводят киберпреступность в разряд серьезных глобальных проблем безопасности. Такая преступность создает серьезную угрозу наведению “цифровых мостов” посредством использования компьютерных и телекоммуникационных технологий.

 

Следовательно, борьба с киберпреступностью должна стать составной частью программы обеспечения безопасности государства в современном мире.   Энергичное освобождение общества от “чрезмерной милитаризации” за годы перестройки не привело к резкому повышению благосостояния народа и динамизму экономики. Не в пользу России произведен и раздел “трофеев холодной войны”: она потеряла больше, чем приобрела в результате вывода войск, сокращения и раздела вооруженных сил бывшего СССР. Пространство, ранее занимавшееся Варшавским Договором, не стало нейтральным, а превратилось в арену скрытого военно-политического соперничества.

 

Бывшие противники получили новых союзников и приблизились к российским рубежам, США выступают инициаторами дальнейшего расширения НАТО, продолжают гонку вооружений – теперь уже на качественно новом уровне. В результате этого сегодня не единичны случаи, когда отдельные государственные и негосударственные организации, предприятия и граждане, получившие каким-либо путем закрытую информацию, продают ее за бесценок, нанося ущерб государству и даже своему бизнесу.   Однако необходимо отметить, что наряду с чисто организационными и техническими причинами подобное стало возможным в связи со слабой правовой урегулированностью отношений этой сферы деятельности.

 

Отсутствие четких юридических предписаний как в понятийном аппарате гражданского и уголовного законодательств России, так и в регламентации порядка принятия правоохранительных мер соответствующими компетентными органами, организациями и должностными лицами, а также принятие с процессуальным нарушением нормативно-правовых ведомственных актов, касающихся охраны государственной тайны, способствовало криминализации внутригосударственных и международных отношений.   Анализ законодательных основ обеспечения безопасности России показывает, что сегодня возрастает актуальность разработки и принятия нормативно-правовых актов высшей юридической силы.

 

В этих актах необходимо четко обозначить базовые юридические понятия, характеризующие как законность, так и противоправность действий в сфере обеспечения безопасности России, как суверенного государства; определить границы содержания этой деятельности, составляющей государственную тайну; установить четкий порядок защиты безопасности государственных интересов Российской Федерации.   В-третьих, углубление процесса обеспечения безопасности страны, а следовательно, увеличение доли военно-промышленного ресурса в потенциале современных государств усилило стремление военно-политического руководства этих стран добиться превосходства в этой области над своими геостратегическими противниками. Этой цели, например, служат поисковые работы, начатые в 1989 г. по заказу военного ведомства США по созданию средств программно-математического воздействия, выход США в 2001 г. из Договора по ПРО и начало испытаний.

 

По признанию мировых экспертов, эти и другие факты положили начало созданию нового класса средств межгосударственной борьбы, цель которого – захват и удержание единоличного всестороннего превосходства США над миром.

 

Завоевание такого превосходства по планам аналитиков предшествует непосредственному началу военных действий и позволяет достичь стратегических преимуществ.   Одним из примеров, подтверждающих аналитические выводы, выступает разработанное и осуществляемое в настоящее время США и их союзниками информационно-психологическое и программно-математическое воздействие на информационный ресурс потенциального противника, в т.ч. Россию. Содержание такого организованного и спланированного воздействия, как известно, составляют массированные, групповые и одиночные программные удары, специальные операции и систематические действия по выявлению данных о наиболее важных объектах информационного ресурса противника, заблаговременному установлению скрытого контроля над ним с целью перераспределения и (или) поражения (либо хотя бы создания угрозы для удержания его от аналогичных действий в отношении российского информационного ресурса), а также информационно-психологиче-ские воздействия на сознание противоположного общества.   Возрастающая зависимость общества и государства от современных информационных технологий приводит к появлению новых уязвимых мест и одновременно создает новые благоприятные возможности для США.

 

Потенциальный противник способен использовать уязвимые места посредством применения таких средств воздействия, как программно-компьютерная атака и оружие направленной энергии. Появление подобных средств международной борьбы предоставляет возможность планировать применение так называемого “некинетического оружия”.   При осуществлении специального воздействия на сферу духовной, информационной и социальной безопасности государства могут решаться следующие глобальные задачи: дезорганизация системы государственного управления; подрыв экономического потенциала; разложение общества; уничтожение национальных интересов и ценностей; скрытая экономическая и демографическая экспансия; ведение разведки и др.   В этих условиях мы считаем необходимым вспомнить слова Алена Даллеса – бывшего шефа ЦРУ США, которые он написал во время первого этапа “холодной войны”, определяя задачи борьбы с Россией и намечая наиболее оптимальный и эффективный путь их решения. В частности, он писал: “Посеяв в России хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить.

 

Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа; окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность. Отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубине народных масс. Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых творцов, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, предательства – словом, всякую безнравственность.

 

Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого.

 

Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм, вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, – все это мы будем ловко и незаметно культивировать. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище.

 

Найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества”.

 

Таким образом, с точки зрения международного права, мы имеем:   новый вид межгосударственной борьбы – информационное противоборство;   новый класс средств борьбы – средства программно-математического и информационно-психологического воздействия.   Однако в современных условиях достаточно очевидна сложность квалификации подобных действий с позиции общепринятых международных норм, объявленных в Гаагских (1907 г.) и Женевских (1949 г.) конвенциях относительно права войны и военных конфликтов. Прежде всего потому, что трудно определить, к какому виду оно относится – к обороне или к наступлению. Неясно также, к какому именно уровню относятся проводимые мероприятия специального информационно-психологического воздействия – к личному, общественному, государственному. Стираются различия между такими традиционными атрибутами противоборства как фронт и тыл (воздействие осуществляется на всю глубину информационного пространства противостоящего общества). Наконец, весьма неопределенной оказывается грань между войной и миром.

 

Следовательно, возникает насущная потребность в международно-правовом регулировании этой области противостояния государств.   В-четвертых, цель блоковой стратегии “мирового сообщества” во главе с США – обеспечить содержание “золотого миллиарда” на достигнутом высоком уровне потребления. Разрушение СССР в 1991 году способствовало осуществлению этих планов, выгодных не только для Запада, но и для развивающихся стран Востока, в частности, КНР, которая проводит политику, направленную на отторжение от России континентальной части российского Дальнего Востока и Забайкалья (например, численность “китайского населения” в Приморском крае на лето 1999 года уже составила 15%, а глубина проникновения в результате “мирной экспансии” на отдельных направлениях превысила 350-400 км). По существу, образование новых субъектов международного права в административных границах СССР было беззаконием, поддержанным мировым сообществом.   В настоящее время в мировом сообществе культивируется мнение, будто бы Советский Союз исчерпал возможности для дальнейшего развития и закономерно перестал существовать в качестве великой державы. После разрушения СССР этот тезис был распространен на Российскую Федерацию. В сознании человечества создается миф о том, что дальнейшее территориальное дробление России – необходимость и благо не только для ее народов, но и для всего мира. При этом известный “доброжелатель” России З. Бжезинский, обосновывая необходимость расчленения России, цинично называет Россию “главной разменной картой американской политики”. В общественное сознание внедряются “приоритеты” коренных народов, легализуются идеи “национального самоопределения” и главенства местных законов, повышения экономической самостоятельности регионов, разделения полномочий центра и субъектов федерации.

 

Например, если во второй половине 90-х годов США предлагали купить нашу Сибирь за 3 трлн. долл. (при реальной стоимости одних ее ресурсов – в 100 раз большей), то в начале XXI века они уже просто намерены забрать ее силой. Так в американском журнале “Джи-Кью” появилась статья под названием: “Мы купим вас. И тем спасем”. Здесь же помещалась карта.

 

Жирная желтая линия, разрезая надвое выкрашенную в жгуче красный “советский” цвет Россию, поднималась по Енисею с севера на юг, пересекая Байкал западнее Иркутска, и упиралась в Монголию. Все, что находилось слева от линии, называлось “Россией”, а справа – “Американской Сибирью”. Статья сопровождалась призывом: “Давайте купим Сибирь!”. Далее называлась сумма: “Всего за каких-то три триллиона долларов мы можем спасти Россию, прибавив семь звезд к нашему флагу, и обеспечить целому поколению невиданное процветание”. (Звезды – это семь новых американских штатов под названиями Сибирь, Западная Якутия, Восточная Якутия, Амурская Бурятия, Хабаровский, Приморский и Беринг)6.   В-пятых, важным обстоятельством актуальности проблемы обеспечения безопасности Российской Федерации является факт существования реальной угрозы потери суверенитета и территориальной целостности государства через духовно-нравственное и интеллектуальное разложение общества. Приходится признать, что наши стратегические “оппоненты” одержали над СССР, а затем и над Россией политическую (раскол СССР, распад содружества государств Варшавского Договора, установление нового политического режима в России), экономическую (промышленность и сельскохозяйственные предприятия России либо стоят, либо находятся под контролем западных и криминальных структур), а также и военную победу (реформа в Вооруженных Силах пробуксовывает на месте, ввиду недофинансирования ярко выражены тенденции деморализации личного состава и т.д.).   Но мировая практика показывает, что поражение в политической, экономической и военной областях не является окончательным, если не сломлен духовно-нравственный и культурный потенциал народов России. Поэтому сегодня делается все, чтобы лишить население страны (прежде всего молодое поколение) исторической памяти, воспитать у русских людей как государствообразующей нации (82% от населения России) сознание неполноценности и необходимости идти на поводу США в уготовленное для них “стойло”. Одной из составных частей этого процесса является информация. Необходимо отметить, что информация, помимо созидательной силы, может в себе нести и “отрицательный” заряд.

 

По масштабности и разрушительности информационного оружия с ним не может сравниться ни одно из существующих средств вооруженной борьбы.

 

Для негативного информационно-психологического воздействия на сознание русской нации используются все доступные средства: телевидение, радио, художественная литература, учебники, периодические издания, религиозные секты, кино, компьютеры и т. п.

 

Причем спектр направленности их действия распространяется от порнографии до зомбирования сознания людей.   Например, проведенный в одном из научных исследований контент-анализ содержания, времени показа отечественных и зарубежных художественных фильмов на трех телевизионных каналах (ОРТ, РТР, НТВ) показал, что немалую долю занимают фильмы, пропагандирующие насилие, вседозволенность.

 

Когда в обществе духовной основой была марксистко-ленинская идеология, государственный контроль осуществлялся над всеми СМИ, появление низкопробных фильмов на телевидении было большой редкостью. Так, если в 1995 г. они составляли 33,6% от всех демонстрируемых фильмов, то в 1998 г. уже 36,2%, и преобладающее количество из них (80%) – зарубежные. Заслуживает внимания и тот факт, что 88% из них демонстрировались в вечернее время (прайм-тайм).   Особенно в спектре информационного воздействия хотелось бы остановиться на появлении компьютерных технологий по генерированию виртуальных реальностей и на возможных путях их применения. Анализ этого процесса позволяет сделать вывод, что их опасность для человека – будь то отдельная личность или общество в целом – заключается в следующем:   погружение в иллюзорный мир и подмена им действительности, подобно наркотическому состоянию, чреваты психическими заболеваниями;   увлечение эффектами виртуальной реальности и выключение из других видов активности ограничивает развитие личности;   “калькирование” восприятия и мышления в соответствии с программами обусловливают шаблонность поведения в пределах схем, созданных виртуальной реальностью;   при взаимодействии с информационной средой возможно тотальное психическое включение в систему в поисках нужной или полной информации или же полное отторжение среды как средства взаимодействия и получения нового информационного ресурса;   при взаимодействии пользователя с сетевыми партнерами возможен уход в иной мир человеческого взаимодействия, замена реального общения контактами с реальными и виртуальными сетевыми партнерами.   Этот тип контактов при полном погружении в виртуальную реальность непредсказуем, поэтому опасен. В результате возможно аккумулирование эффектов виртуальности и возникновение эффектов зомбирования со сложными процедурами выхода из виртуальной реальности.

 

В связи с этим уже сейчас среди ученых-правоведов звучат призывы к созданию новой отрасли права – компьютерной.   Известен также опыт американских ученых по созданию лазерными устройствами голографического изображения, которое способно влиять на психику человека особенно в экстремальных условиях. В ходе таких действий планируется, например, создавать на небе голографические изображения различных авторитетных личностей, которые будут советовать “своим единоверцам” прекращать сопротивление, сдаваться на милость победителя и возвращаться домой (например, опыт действий многонациональных сил в ходе войны в Ираке в 1991 г.). Эта идея заимствована американскими учеными из области рекламы и развлекательных шоу. Лазерная технология сегодня позволяет проецировать, например, на облака движущиеся трехмерные изображения. Именно такие и им подобные установки используются в качестве так называемого оружия несмертельного действия.   Таким образом, виртуальные технологии и соответствующие им технические средства характеризуются тотальностью информационно-психологического воздействия на сознание человека, что позволяет обеспечить высокую степень включенности его в виртуальный мир. Эти технологии преодолевают защитные барьеры и фильтры рефлексии человека и могут воздействовать на его психику. В этих условиях, по мнению мировых аналитиков, особую трудность и опасность представляют переходные режимы от виртуальной к действительной реальности.   В сложившейся ситуации необходимо напомнить, что Конституция РФ (ст. 71) устанавливает, что “в ведении Российской Федерации находятся … оборона и безопасность; оборонное производство”, а в ст.

 

114 говорится, что правительство “осуществляет меры по обороне страны”.

 

Хотелось бы, чтобы это было реально, а не виртуально. Ибо в самом широком смысле обеспечение безопасности государства включает:   создание благоприятных внешнеполитических условий для обороны страны;   определение приоритетных национальных интересов в области оборонной безопасности, комплекса политико-дипломатических и иных невоенных средств и способов ее обеспечения;   разведывательную и контрразведывательную деятельность и определение характера угроз оборонной безопасности;   организацию военно-политического и стратегического руководства обороной страны, вооруженными силами и другими войсками;   принятие законодательных документов по обороне, создание необходимой экономической и научно-технической базы для надежной обороны;   формирование оборонного сознания граждан и общества, создание морально-политического и психологического потенциала оборонной безопасности;   подготовку территории страны к обороне;   стратегическое планирование боевого применения Вооруженных Сил и поддержание вооруженных сил и других силовых структур, привлекаемых к обороне, в состоянии высокой боеспособности, боевой и мобилизационной готовности к вооруженной защите Отечества;   развитие военной науки и военного искусства;   сохранение и развитие оборонно-промышленного комплекса.   Исследовав вышеуказанное содержание процесса обеспечения безопасности государства, можно выявить основные взаимосвязи системы безопасности государства, общества, личности, которые показаны на рис. 1.    Внутренние  системы  (подсистемы) Внешние  системы   Личность Регион Социальная группа Мировое Безопасность сообщество Общество Государство Природа (среда обитания Народ человечества)  Рис. 1.

 

Основные взаимосвязи системы безопасности государства   Исходя из вышеперечисленного вполне очевидно, что настала необходимость в усовершенствовании нормативно-правовой базы действующего российского законодательства, которая позволяла бы более тщательно, надежно оберегать права человека, граждан, общества и государства на безопасность своего развития, вводить ограничения и запреты в интересах повышения безопасности Российской Федерации в XXI веке. При этом необходимо учитывать, что при обеспечении безопасности государства права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только законами и лишь в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, охраны общественного порядка, прав и свобод человека, здоровья и нравственности населения. Например, ст. 12 Федерального конституционного закона 2001 г. “О чрезвычайном положении” могут быть предусмотрены следующие меры или временные ограничения: введение комендантского часа; ограничение свободы печати и других средств массовой информации; приостановление деятельности политических партий и иных общественных объединений; проверка документов, удостоверяющих личность граждан, личный досмотр, досмотр их вещей, жилища и транспортных средств; ограничение или запрещение продажи оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, специальных средств и т.п. При этом граждане и организации в установленном законодательством порядке вправе получать разъяснения от субъектов обеспечения безопасности по поводу ограничения прав и свобод.   Рассмотрим возможные ограничения прав и свобод человека по законодательству Российской Федерации, учитывая при этом, что федеральным законодательством предусмотрены как правовые нормы, непосредственно направленные на обеспечение прав и свобод человека в условиях чрезвычайного положения, так и нормы, содержащие “процедурные” вопросы, но которые также косвенно служат целям предотвращения нарушения прав и свобод человека.   К первым относятся прежде всего нормы, содержащиеся в Конституции Российской Федерации (ст. 56), которая устанавливает, что в условиях чрезвычайного положения для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя в соответствии с Федеральным конституционным законом могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия. Не подлежат ограничению права и свободы, предусмотренные:   статьей 20 (право на жизнь с учетом положений о смертной казни);   статьей 21 (достоинство личности охраняется государством. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам);   статьей 23, ч.

 

1 (каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту чести и доброго имени);   статьей 24 (сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются. Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом);   статьей 28 (каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии сними);   статьей 34, ч.

 

1 (каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности);   статьей 40, ч. 1 (каждый имеет право на жилище, не может быть произвольно лишен жилища);   статьями 46-54 (положения о судебной защите, о праве на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностными лицами, о том, что закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет, что никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон).

 

Нетрудно заметить, что Конституция Российской Федерации имеет более широкий перечень прав и свобод человека, которые не могут быть ограничены даже во время чрезвычайного положения, о чем говорится в п. 2 ст. 4 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г.   Таким образом, общая теория безопасности России должна строиться на развитой законодательной основе. Она должна предусматривать правовое закрепление терминологической базы, характеризующей отношения в этой сфере, четкие нормы уголовной и материальной ответственности за их нарушения, строго определять обязанности государственных и иных органов и должностных лиц по предупреждению нарушений в сфере обеспечения безопасности Российской Федерации, наконец, иметь международно-правовую регламентацию подобных действий.      Г л а в а II  МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ  И ПОНЯТИЙНЫЙ АППАРАТ ОБЩЕЙ ТЕОРИИ  БЕЗОПАСНОСТИ ГОСУДАРСТВА     Сегодня, как никогда ранее, ныне особенно остро ощущается необходимость в научно обоснованной методологии и стратегии обеспечения безопасности нашего государства.

 

При резком сокращении численности населения России, разрушении уклада жизни и разбазаривании природных ресурсов отсутствие адекватной ситуации методологии и стратегии безопасности страны смертельно опасно для русской нации и Российского государства. Нельзя забывать и о грядущей схватке за очередной передел мира, обусловленной нежеланием одних стран сократить потребление невозобновляемых ресурсов, а других – прирост населения.   Учеными доказано, что человечество выбрасывает ныне чуждых биосфере отходов в 2000 раз больше, чем сейсмо-вулканическая деятельность, а суммарное потребление им первичной биомассы и выделение тепла на порядок превышают приемлемый для планеты уровень. Прекращение губительной деградации биосферы возможно лишь при существенном (в 6-10 раз) сокращении численности населения Земли или снижении объема потребления невозобновляемых природных ресурсов.

 

Поэтому мы вправе считать главной внешней угрозой широкомасштабную агрессию с целью перераспределения наших природных богатств потенциальными агрессорами – США и странами ЕЭС, ныне потребляющими почти 80% ресурсов при 15%-ной доле населения, а также Японию и Китай, обделенных ими.   Современная экологическая ситуация в регионах и в мире в целом характеризуется ухудшением многих параметров, что может представлять серьезную угрозу системе национальной безопасности. В целом ситуация характеризуется:   чрезмерным загрязнением и ухудшением среды обитания человека;   ограниченностью природных ресурсов, в том числе по таким жизненно важным параметрам, как вода, воздух, почва.   Впервые об этом громко заявила группа специалистов, подготовившая в 1972 году по проекту Римского клуба доклад на тему “Сложное положение человечества”.

 

В своем докладе, выразительно названном “Пределы роста”, футурологи с тревогой отмечали катастрофическое сокращение сырьевых ресурсов, которое будет происходить при существующих темпах роста производства и народонаселения.

 

Авторы доклада писали: “При существующем темпе расширения производства к концу столетия может иметь место нехватка серебра, олова и урана.

 

К 2050 году источники еще нескольких минералов будут истощены, если сохранятся существующие темпы их потребления. Для многих ресурсов скорость их расходования растет даже быстрее численности населения. Это показывает на то, что с каждым годом все большее число людей потребляет ресурсы, и на то, что одновременно с каждым годом увеличивается также средняя величина потребления на одного человека”7.

 

Кроме истощения сырьевых ресурсов экологическую катастрофу приближает выброс в атмосферу углекислого газа, метана и других газов, которые, по прогнозам специалистов, могут в недалеком будущем вызвать т.н.

 

“парниковый эффект”, т.е. глобальное потепление. Это приведет к превращению в пустыни и полупустыни основных житниц планеты, что вызовет продовольственный кризис и голод и, в свою очередь, приведет к массовым миграциям населения.   Новым подходом в деятельности многих развитых государств, особенно в последние годы, стало их стремление в ответ на экологические вызовы к перенесению загрязняющих среду обитания производств в другие страны. Уже с середины 70-х гг. наметилась тенденция переноса производств по первичной переработке сырья, которое и является главным источником загрязнения атмосферы, за пределы государственных территорий ведущих стран мира. Так, например, по оценке японской газеты “Нихон Кейдзай”, с 1993 по 1999 гг. выпуск продукции внутри Японии увеличится на 10%, а производство дочерними предприятиями за границей возрастет на 147%8.   Другим проявлением эгоизма данных стран является политика превращения стран “третьего мира” в кладбище отходов производства. В последнее время и наша отечественная печать все чаще сообщает о сбывшихся мечтах западных компаний использовать территорию России для захоронения экологически опасных отходов.   Для спасения России в создавшихся условиях нужна не только объединяющая все народы идея самосохранения, но и реализация всесторонне выверенных методов и приоритетов обеспечения безопасности Российской Федерации.   Обсуждая проблему опасности и безопасности в ее различных аспектах, стоит вспомнить одно из положений “Философии жизни”, получившей заметное развитие в конце XIX – начале ХХ веков. Суть этого положения в том, что человек обречен на опасности, ибо жизнь опасна во всех своих проявлениях. Тот, кто хотел бы обеспечить ее полную безопасность, просто не должен был родиться. Более того, опасность является не только неустранимым, но и необходимым фактором эволюции всего живого, прогресса общественной жизни. Она требует активного и творческого отношения к окружающей природной и социальной среде, противодействия, поиска соответствующих мер и механизмов.   Жизнь полна опасностей, и все же род человеческий продолжает существовать, умножаться, добиваться все новых успехов на путях исторического прогресса. Происходит это потому, что человек способен, хотя и не сразу, и не легко, осознать степень опасностей, возникающих и помимо его воли и сотворенных им самим. Он способен выработать и принять меры, чтобы уменьшить или устранить одни опасности и более или менее надежно защититься от других.   Повышение безопасности человеческого бытия – дело, в первую очередь, практическое. Оно требует опыта, здравого смысла, интуиции, а также определенных материальных средств, целенаправленных действий со стороны каждого человека и всего общества, со стороны государства и некоторых специально созданных для этого общественных структур, государственных органов. Вместе с тем, обширная практика в этой области нуждается в теоретическом осознании, т.е. в развитии соответствующей отрасли научных знаний.   В этой связи важно рассмотреть вопрос о задачах общей теории безопасности государства.    1.

 

Место общей теории безопасности государства  в системе научных знаний     Многообразие областей, в которых возникают опасности, существенные различия в причинах, которые их порождают, и в самом характере их проявления вызывают необходимость очень разных по своему содержанию специальных исследований, позволяющих вырабатывать соответствующие меры безопасности. Мировая история и практика показывают, что некоторые из этих исследований имеют многовековую историю, другие были начаты в XVIII-XIX веках, третьи – в ХХ веке и главным образом в его второй половине.   Так, в частности, в глубокой древности понимание безопасности человеком не выходило за рамки обыденного представления и трактовалось им как отсутствие для него опасности или зла. В таком житейском значении термин “безопасность” употреблялся, например, древнегреческим философом Платоном.   В то же время в средние века, согласно словарю Робера, под безопасностью уже понимали спокойное состояние духа человека, считавшего себя защищенным от любой опасности.

 

Однако в этом значении данный термин не вошел прочно в лексику народов Европы и до XVII в.

 

использовался редко.

 

Широкое же распространение в научных и политических кругах западноевропейских государств понятие “безопасность” приобретает благодаря философским концепциям Т. Гоббса, Д. Локка, Ж.Ж. Руссо, Б.

 

Спинозы и других мыслителей XVII-XVIII вв., означая состояние, ситуацию спокойствия, появляющуюся в результате отсутствия реальной опасности (как физической, так и моральной).   Именно в этот период учеными предпринимались первые попытки теоретической разработки этого понятия. Наиболее интересной представляется версия, предложенная Зонненфельсом, который считал, что безопасность – это такое состояние, при котором никому нечего опасаться. Для конкретного человека такое положение означало частную, личную безопасность, а состояние государства, при котором нечего опасаться, составляло общественную безопасность.

 

По мере развития понятийного аппарата теории безопасности совершенствуется и содержание наук, занимающихся проблемой обеспечения безопасности как человека, так и общества и государства. Например, одной из самых древних наук, исследующих опасности, грозящие здоровью человека, и вырабатывающих меры борьбы с его болезнями, является медицина. Этому служат все ее разделы, а такие, как санитария, гигиена, фармакология, иммунология и т.п. фактически выступают как своеобразные теории медико-биологической безопасности.

 

В то же время в связи с дальнейшим расширением природохозяйственной деятельности человека, с необходимостью более точного предвидения природных катаклизмов и уменьшения возникающих при этом опасностей получили развитие сейсмология и вулканология, метеорология, океанология, а затем и радиология, теория радиационной безопасности и ряд других аналогичных наук.

 

В последние годы все большее внимание уделяется экологии, которая выявляет опасности, проистекающие из все более интенсивного воздействия общества на природу.

 

При этом вырабатываются и специальные рекомендации по обеспечению экологической безопасности государства.   Например, в ст. 42 Конституции Российской Федерации записано, что каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением.

 

При таком теоретическом подходе в условиях постоянного присутствия каких-либо опасностей, исходящих от других личностей, иностранных государств или стихийных сил природы, безопасность выступает в качестве целевой установки, определяющей всю деятельность государства. “Безопасность собственная есть высший закон в политике…”, – писал наш великий соотечественник Н. Карамзин.   В российской научной литературе термин “государственная безопасность” появился в работах ученых лишь в XIX в. Так, в частности, профессор И. Тарасов разделил опасность на общую и частную. Однако такое различие не заключает столь резкого обособляющего признака, на основании которого можно было бы правильно разграничить и сгруппировать меры борьбы с обоими этими видами опасности.

 

Ибо, например, измена угрожает всей государственной безопасности, но она в то же время угрожает и безопасности частной; класс воров и мошенников посягает на имущество единичных лиц, но развитие этого явления угрожает и всему государству. То же следует сказать и относительно различия между опасностью общей и местной. Так, например, относительно эпидемий и эпизоотий, хотя бы и местных, нередко принимаются меры не только местные, но и общегосударственные и даже международные.

 

В этот период понятие “государственная безопасность” по своему содержанию совпадало с такими понятиями, как “безопасность Российской империи”, “безопасность царской России”, “безопасность государства” и др.   “…В нашей стране, по заключению А. Малыгина, как до, так и после революции, в силу особенностей исторического развития общества и власти, термин “государственная безопасность” понимался гораздо шире – как безопасность общества”.

 

Во времена СССР термин “государственная безопасность” был введен в нашей стране в 1934 г. при образовании в составе НКВД Главного управления государственной безопасности, которому были переданы функции ОГПУ при ликвидации последнего. При этом следует отметить, что термин “государственная безопасность” в известной мере отражал официальную точку зрения военно-политического руководства страны о приоритете интересов государства диктатуры пролетариата перед интересами общества в целом и интересами личности (“общество для государства”). А в 1936 г. термин “государственная безопасность” уже был официально включен в текст Конституции СССР (пункт “и” статьи 14 главы 2) и начал употребляться в документах и актах органов советского государства, в советской правовой литературе. Хотелось бы отметить, что на протяжении длительного времени этим термином в нашей стране пользовались без какого-либо разъяснения его значения. И только в 50-е годы в юридической и специальной литературе можно отметить попытки глубоко проанализировать указанную проблему.   Стоит отметить, что сфера безопасности всегда была монополией нашего государства. Притом не только в политическом и практическом плане, но и в теоретическом отношении.

 

Сами же представления о безопасности носили весьма ограниченный характер. Главным объектом политики безопасности выступала безопасность государства, под которой на практике в конечном счете подразумевалась безопасность политического режима и господствующего положения высшей партгосноменклатуры. Не случайно в общественном сознании России в период демократизации (1989-1993 гг.) сложилось отношение к государственной безопасности как к чему-то такому, что противостоит обществу, человеку, личности и от чего необходимо отказаться, если стремиться к демократическому развитию страны. Подобный подход отчетливо проявился в годы перестройки, когда в стране развернулась широкая критика органов государственной безопасности, которая подчас сопровождалась их дискредитацией. При этом постепенно стал развиваться и другой процесс – переосмысление самой природы безопасности и практической политики в этой сфере.

 

Этот процесс, естественно, развивался в самом государственном аппарате, в том числе в органах, ответственных за обеспечение безопасности. Но особенно важно, что он шел и за их пределами. Это выразилось в возникновении целого ряда общественных организаций и независимых научно-исследовательских центров, специализирующихся на проблемах безопасности. Их состав рекрутировался из научных работников – специалистов по проблемам военной политики, международных отношений, криминологии, бывших сотрудников правоохранительных органов, военных. Таким образом, стал формироваться пусть еще узкий круг неправительственных организаций, готовых разрабатывать проблемы безопасности независимо от государства.   Если проследить историю раскрытия содержания понятия “государственная безопасность” в научных и государственных документах за период с начала 50-х до конца 80-х гг., то можно сделать вывод о существовании в СССР нескольких подходов к определению этого понятия.   Часть авторов рассматривает государственную безопасность как состояние прочности и незыблемости государственного и общественного строя государства, нерушимости его территориальной целостности и независимости в определении внешней и внутренней политики.   Есть авторы, которые рассматривают государственную безопасность в качестве состояния защищенности от подрывной деятельности противника. При этом государственная безопасность СССР в их понимании есть защищенность основ общественного и государственного строя советского государства от посягательств со стороны враждебных социалистическому строю сил, осуществляющих подрывную деятельность.   Можно отметить представителей, которые раскрывают понятие государственной безопасности через систему общественных отношений, обеспечивающих независимость государственного и общественного строя.   Кроме того, выделяется группа авторов, которая настаивает на том, что государственная безопасность – не что иное, как способность советского государства противостоять враждебным силам и защищать интересы народа. Безопасность советского государства, по их мнению, есть состояние, которое характеризуется способностью государства противостоять посягающим на него враждебным силам и защищать интересы трудящихся или всего общества (в условиях общенародного государства).

 

В Большой советской энциклопедии термин “государственная безопасность” трактуется как совокупность мер по защите существующего государственного и общественного строя, территориальной неприкосновенности и независимости государства от подрывной деятельности разведывательных и иных специальных служб враждебных государств, а также от противников существующего строя внутри страны. В юридическом словаре говорится: “Государственная безопасность – в СССР система мероприятий, направленных на охрану политической и экономической основ Советского социалистического государства и его государственных границ”. А в Кратком политическом словаре 1987 года издания этот термин вообще отсутствует.

 

Хотелось бы отметить, что в отечественных исследованиях по проблемам безопасности, так же как и на Западе, наметилась тенденция отхода от концепции “государственной (национальной) безопасности” и переноса центра тяжести на глобальный уровень решения проблем всего человечества. Как и на Западе, в отечественной науке налицо проблемы с неопределенностью понятия “безопасность”. Так, в частности, В. Спиридонова отмечает: “Термин “безопасность” в научной литературе весьма многозначен, до сих пор не выработано четкого и строго определения этого понятия. Иногда безопасность рассматривается как цель, в других случаях как концепция, в третьих, как научная программа или научная дисциплина. До сего времени не существует целостной концепции безопасности: понятия “личная безопасность”, “национальная безопасность”, “международная безопасность” и “глобальная безопасность” имеют дело с различным набором проблем и исходят из различных исторических и философских контекстов”.   Произошедшие глубокие изменения политической и экономической ситуации в стране и мире в конце 80-х годов, прекращение противостояния между Востоком и Западом потребовали серьезного пересмотра существующей концепции обеспечения безопасности нашего государства. Это обстоятельство привело к тому, что примерно с 1990 г. исследование проблем безопасности выходит за рамки закрытых учреждений бывшего СССР. Так в мае 1990 г. по инициативе группы Комитета Верховного Совета СССР по науке, народному образованию, культуре и воспитанию под руководством академика  Ю. Рыжова сделана первая попытка разработки концепции безопасности нашей страны с учетом новой геополитической ситуации. В апреле 1990 г. организован Фонд национальной и международной безопасности (президент Л. Шершнев), принимающий активное участие в разработке теоретических и научно-практических проблем безопасности. Начала работу секция “Геополитика и безопасность” Академии естественных наук (председатель секции В. Пирумов), на базе которой впоследствии был создан Центр исследований геополитики и безопасности АЕН РФ, а принятый в 1992 г.

 

Закон Российской Федерации “О безопасности” способствовал проявлению более широкого интереса политических, научных и общественных кругов нашей страны к этой проблеме.   В этот же период Институтом социально-политических исследований (директор – академик Г.

 

Осипов) на основе результатов исследований, проведенных в 1991-1993 гг., разработана и представлена на всеобщее обсуждение новая парадигма безопасности страны, а при Отделении философии, социологии, психологии и права РАН создан Центр социальных исследований безопасности России во главе с Р. Яновским. При этом в качестве позитивной программы движения новой мыслящей оппозиционной общественности предлагался проект национальной доктрины, разработанный С. Кургиняном. В 1994 г. был опубликован проект концепции обеспечения национальной безопасности, подготовленный группой А. Подберезкина (впоследствии председатель Центрального Совета Движения “Духовное наследие”).   В результате анализа научной литературы по проблемам безопасности, а также по ее правовым аспектам, опубликованной за последние 10 лет XX века, можно сделать вывод, что границы понимания безопасности учеными нашей страны в сравнении с предыдущими разработками в этой области существенно расширились. Так, если ранее безопасность, за редким исключением, рассматривалась только применительно к государству, затем и к обществу, то сегодня чаще всего безопасность рассматривается в отношении триединства – личности, общества, государства. Хотелось бы обратить внимание на тот фактор, что данная триада для России не нова, мы встречаем ее в работах профессора Андриевского, которые были опубликованы в конце XIX в. Как для отдельного гражданина, так и для целого общества и государства, могут существовать опасности от таких деяний и учреждений, кои сами по себе в высшей степени важны и необходимы, как самостоятельные условия для безопасности и благосостояния граждан. Развитие таковых условий не только желательно, но на государстве лежит обязанность оказывать всевозможное содействие их развитию и распространению; но вместе с тем на государстве лежит и обязанность предупреждать опасности, которые могут от таких учреждений или деяний явиться для отдельного лица, для целого общества и государства. При этом, как видим, акценты делаются не на сами субъекты и объекты, а на их жизненно важные интересы, в чем, несомненно, проявляется влияние западных научных подходов в этой области.   В то же время хотелось бы отметить, что некоторые ученые считают выделение в качестве объектов обеспечения безопасности в государстве – личности, общества и государства не совсем корректным с научной точки зрения9.

 

Во-первых, два понятия – лицо как целостность человека (лат. реrsona) и личность как его социальный и психологический облик (personalitas) – терминологически различимы.

 

Также различимы в современной науке понятия “человек”, “индивид”, “личность”, “гражданин”, “особь” и т.д. Таким образом, в качестве объекта обеспечения безопасности, не следуя традициям гуманизма, выделен социально-психологический абстракт, а не живой из плоти и крови человек.

 

Кроме того, как быть с обеспечением безопасности детей и других людей которые еще или уже не являются личностями?

 

Во-вторых, каким образом возможно обеспечение в меньшем (государстве) безопасности большего (общества), в части безопасности целого, в элементе безопасности системы, в институте всего социума и т.д.? Следует напомнить, что государство только лишь в совокупности с гражданским обществом составляет общество.

 

Государство – это всегда лишь часть общества, и уменьшающаяся в сегодняшней России часть.   В-третьих, с позиций формальной логики Аристотеля неверно, что объекты обеспечения безопасности расставлены в следующей последовательности: личность, общество, государство так, как объем (денотат, предметное значение, экстенсионал) понятия “общество” шире, чем объем понятия “государство”. Правильнее будет последовательность: человек, государство, общество.   В-четвертых, в качестве объекта обеспечения безопасности не выделена окружающая среда. Ни люди, ни государство, ни общество не могут быть в безопасности вне среды существования. Без нее можно вести речь лишь о какой-то эфемерной безопасности.   Общее понимание безопасности России как состояния общественных отношений и в теоретическом и в практическом плане подводит нас к необходимости выделения во всей системе этих отношений проблем политической, экономической, духовной, военной, научно-технической, социальной, экологической и иной безопасности, которые выступают как виды безопасности страны. Страна представляет собой единый общественный организм, состоящий из ряда подсистем – политической, экономической, социальной, духовной, в каждой из которых зарождаются и развиваются противоречия вокруг основных ценностей (материальных и духовных). Именно эти противоречия, а точнее некоторые из них, ведут в случае их обострения к формированию источников опасности не только и даже не столько для самой этой сферы отношений, сколько для безопасности страны в целом, для всей суммы жизненных интересов общества. И для того, чтобы иметь объективную возможность отслеживать процессы возникновения и развития противоречий, эффективно управлять этими процессами и воздействовать на них, общество, государство вынуждены и обязаны классифицировать всю сумму отношений на однотипные, имеющие свою сущностную характеристику, свои закономерности развития и поддающиеся системному и проблемному анализу. Отсюда и возникает острая необходимость классификации всей суммы отношений в сфере безопасности России на ее определенные виды.   Одновременно с общественно-политическими дискуссиями в нашей стране шла выработка официальной государственной концепции безопасности.

 

В результате этой работы вслед за неправительственными концепциями появились и официальные документы, в которых разрабатывались вопросы стратегии России после окончания “холодной войны”.

 

Официальный подход властей к проблемам безопасности России был представлен в Послании Президента России Федеральному Собранию Российской Федерации “О национальной безопасности” (июль 1996 г.) и, наконец, в Концепции национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации в декабре 1997 года и затем уточненной в 2000 г.

 

Появление этих государственных нормативно-правовых документов знаменует завершение важного этапа в формировании и развитии теории и политики безопасности в России. Их содержание позволяет судить о характере официальной политики безопасности с точки зрения условий для развития гражданского общества в России.   В этих правовых документах общество признается самостоятельным объектом безопасности, равноценным компонентом триады, составляющей национальную безопасность (наряду с государством и личностью), определяются интересы общества в области безопасности, характеризуются угрозы этим интересам и намечаются способы противодействия им, утверждается идея взаимосвязи и взаимозависимости безопасности государства и общества и, соответственно, предполагается взаимодействие государства и общества в сфере безопасности.   В Послании Президента России Федеральному Собранию “О национальной безопасности” политика национальной безопасности трактуется как активный и конструктивный процесс, который “не ограничивается и не сводится к защите”.

 

Безопасность связывается с устойчивым демократическим развитием государства и рассматривается как его условие и неотъемлемая часть. В этой связи особо подчеркивается, что “обеспечение безопасности должно быть направлено не только на предотвращение угроз, но и на осуществление комплекса мер по развитию и укреплению прав и свобод личности, материальных и духовных ценностей общества…”. В Приложении к проекту президентского послания о национальной безопасности, поясняющему основные положения этого документа, указывалось, что “необходимым условием развития является формирование в России “Открытого общества”, которое предполагает сочетание гражданского общества, правового государства и рыночной экономики”.   Интересы общества учтены и в формулировке конечной цели политики безопасности: “Главной целью обеспечения национальной безопасности Российской Федерации является создание и поддержание такого экономического, политического и военно-стратегического положения страны, которое бы создавало благоприятные условия для развития личности, общества и государства”.

 

Кроме того, “обеспечение безопасности и развития граждан и общества” было провозглашено основной задачей политики национальной безопасности России в 1996-2000 гг. наряду с укреплением российской государственности, нынешних геополитических рубежей и территорий и обеспечением достойной роли и места России в мировой политике.   Касательно взаимоотношений между государством и обществом в сфере безопасности в президентском Послании утверждается, что “обеспечение национальной безопасности страны невозможно без активного участия в этом процессе общественных организаций и граждан, что требует формирования специальных механизмов демократии участия”. Участие политических партий и общественных организаций в выработке стратегии безопасности государства позитивно оценивается и в Концепции национальной безопасности Российской Федерации. В документе отмечается, что “широкое участие политических партий и общественных объединений в выработке стратегии обеспечения национальной безопасности” является одним из факторов, позволяющих “обеспечить национальную безопасность Российской Федерации и ее прогрессивное развитие в ХХI веке”. Концепция прямо ориентирует на взаимодействие государства и общества в сфере национальной безопасности. При этом указывается, что “обязательным и непременным условием эффективной защиты национальных интересов России” является “обеспечение национальной безопасности Российской Федерации путем совместной целенаправленной деятельности государственных и общественных институтов, а также граждан, принимающих участие в выявлении, предупреждении различных угроз безопасности личности, общества и государства и в противодействии им”.   В настоящее время произошло существенное расширение представлений о безопасности, как в отношении объектов посягательства, так и в отношении источников опасности, а в принципиальных вопросах при определении понятия “безопасность” речь по-прежнему идет либо о способности (иногда свойстве, качестве) какой-либо системы противостоять посягательствам, либо о состоянии объекта, характеризующегося защищенностью от опасности или отсутствием самой возможности разрушительного воздействия.

 

Наряду с вышеизложенным хотелось бы отметить, что в настоящее время важным направлением специальных исследований и разработок является также безопасность труда в промышленности, сельском хозяйстве, на транспорте, в энергосистемах, а также противопожарная и т.п. безопасность.

 

Эти вопросы изучаются в рамках многих технических и технологических наук, в разработках по научной организации труда. При этом опасности иной природы, обусловленные спецификой социального бытия, особенностями общественных отношений, выявляются различными социальными науками. Ими же вырабатываются и соответствующие рекомендации по обеспечению экономической, политической, в частности – государственной, общественной, гуманитарной, а также и политической безопасности. Экономические науки, политология, юридические науки, теория международных отношений, информатика, культурология, конфликтология, военная теория и специальные оперативные дисциплины с разных сторон обращены к этим проблемам и фактически выступают как специальные направления теории безопасности.   В этих условиях возникает вопрос: какое место общая теория безопасности государства занимает в существующей системе научных знаний и в частности по отношению к упомянутым специальным разработкам по вопросам безопасности, какие задачи она решает?   Многие ученые считают, что, по-видимому, прежде всего следует отказаться от понимания общей теории безопасности государства как объединенной универсальной теории, рассматривающей все виды опасности, вырабатывающей единые принципы обеспечения безопасности государства в любой области. Эти области настолько многочисленны и различны по характеру, что объединенные знания о них неизбежно окажутся искусственным конгломератом. Невозможно простым сложением объединить упомянутые разделы медицины и экономические науки, политологию и экологию, юридическую и военную науки, теорию безопасности труда и др.   Общая теория безопасности государства представляет собой введение в специализированные теории безопасности государства, причем введение, в котором рассматриваются и разрабатываются своего рода философские – мировоззренческие и методологические – вопросы безопасности государства. Поскольку особый, обостренный интерес вызывают вопросы опасности и безопасности, порожденные самим обществом, социальными отношениями, общая теория безопасности государства ставит эти вопросы, выделяя в первую очередь их философский, правовой, социологический и политологический аспекты. Рассмотрение их в самом общем виде стимулирует дальнейшие, более специальные, углубленные исследования.   Это означает, что основными задачами общей теории безопасности государства и ее главными проблемами являются:   обзор научных знаний, обращенных к проблемам безопасности государства, их классификация, выявление мировоззренческой и правовой основы, уровня развития, особенностей различных теорий безопасности, в том числе обоснование необходимости и возможности общей теории безопасности государства и решаемых ею задач;   решение методологических проблем общей и специальных теорий безопасности, в частности, отбор и оценка исследовательских подходов, приемов, методик, позволяющих более эффективно разрабатывать и анализировать проблемы безопасности государства;   анализ и определение наиболее фундаментальных понятий, которыми оперируют теории безопасности, а соответственно и общая характеристика отражаемых этими понятиями явлений;   философско-социологическая и политологическая характеристика природы и сущности опасностей, порождаемых социальными силами и факторами;   разработка общих и социально-политических концептуальных идей, сравнительный анализ систем безопасности государства и методов ее обеспечения.   При этом основными целями общей теории безопасности государства являются:   соблюдение законности при осуществлении деятельности по обеспечению безопасности страны;   оперативное взаимное информирование и согласованность действий сил обеспечения безопасности государства;   единство, взаимосвязь и сбалансированность всех видов безопасности государства;   приоритетность политических, экономических, правовых и информационных мер;   взаимная ответственность личности, общества и государства;   контроль за реализацией всей совокупности действий по защите безопасности государства.   Выясняя место общей теории безопасности государства в системе научных знаний важно также определить не только ее взаимоотношения с другими более специальными теориями безопасности, но и необходимо уточнить ее связи и с другими науками.   Учитывая то, что проблемы опасности и безопасности особенно остро встают по отношению к человеку, обществу, государству, нельзя не видеть, что наиболее глубокие и тесные отношения у общей теории безопасности государства складываются с социальными и правовыми науками. Большая часть ее содержания имеет философский, правовой и социально-политический характер. Ее главные ориентиры находятся в социологии, политологии, общественной психологии, юридической науке и др. Именно в их интересах в первую очередь и разрабатываются названные выше мировоззренческие и методологические проблемы общей теории безопасности государства.   По своему теоретическому статусу общая теория безопасности государства выступает как особое направление исследований, нацеленных на решение комплексной, метанаучной проблемы, и в этом плане она близка к другим аналогичным теоретическим направлениям (метаматематике, системологии, конфликтологии, кибернетике, синергетике и т.п.).   Общая теория безопасности государства пересекается с общей теорией систем, поскольку ее объектом выступают те же системы, но она решает проблемы их стабильности, сохранности, защищенности, безопасности в условиях воздействия на них деструктивных сил.

 

Общая теория безопасности государства связана с конфликтологией, ибо деструктивные воздействия, если иметь в виду социальную сферу, так или иначе сопряжены с конфликтными ситуациями. Общая теория безопасности государства имеет точки пересечения с общей теорией управления, так как предотвращение и разрешение конфликтов, недопущение катастрофических изменений системы недостижимы без определенных информационно-управляющих воздействий. Следовательно, общая теория систем, конфликтология, общая теория управления, а в известной мере и теория катастроф (возможно и другие аналогичные дисциплины) вооружают общую теорию безопасности государства важными понятиями, закономерностями, принципами, методами познания, то есть выполняют по отношению к ней специфические методологические функции.

 

Таким образом, можно сделать вывод, что мировоззренческую и методологическую базу общей теории безопасности государства составляют прогрессивные, реалистические направления философии, социологии, фундаментальные положения ряда других естественных и общественных наук, например, биологических наук, экологии, общественной психологии, политологии, юридической науки. В более специальном плане методологические функции по отношению к общей теории безопасности государства выполняют общая теория систем, конфликтология, общая теория управления, теория катастроф и некоторые другие.

 

В свою очередь, сама общая теория безопасности государства выступает как исходный пункт и методологическая основа для разработки специальных теорий безопасности или по крайней мере для организации соответствующих исследований в различных областях действительности.   Следует подчеркнуть также, что общая теория безопасности государства не может не опираться на государственные и международные нормативно-правовые акты, регулирующие внутренние и внешние политические отношения.

 

Особую роль при этом играют Устав ООН, Договоры об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ – 1, СНВ – 2), Договор об ограничении стратегических ядерных потенциалов (СНП), международные акты по вопросам безопасности, в частности документы Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1975, 1992 гг.) и др.

 

Для развития общей теории безопасности государства в условиях российской действительности важное значение имеет Конституция Российской Федерации, Закон Российской Федерации “О безопасности”, Федеральный закон Российской Федерации “Об обороне”, Концепция национальной безопасности Российской Федерации, Военная доктрина Российской Федерации, Доктрина информационной безопасности Российской Федерации и другие государственные нормативно-правовые документы.

 

Соответственно своему предмету, задачам и месту в системе научных знаний общая теория безопасности государства использует определенную совокупность исследовательских методов.

 

При этом ей нет необходимости разрабатывать какие-то особые, сугубо специфические методы.

 

Она использует подходы, приемы, методики тех областей знаний, на которые опирается и с которыми взаимодействует, решая упомянутые ранее методологические проблемы.   Базовую, философскую основу применяемых методов составляют, как уже отмечалось, идеи и установки реализма, прагматизма, диалектики. В их числе следует прежде всего назвать принципы: реалистичности, объективности, конкретности оценок, системности, опоры на практику и признание ее решающей роли при рассмотрении вопросов безопасности.   Особое значение для общей и специальных теорий безопасности государства имеют идеи и установки системного подхода. Он необходим при решении упомянутых методологических задач – выяснения сути, места, роли общей и специальных теорий безопасности государства в системе научных знаний, определения содержания и соотношения исходных понятий. В еще большей мере он нужен для анализа факторов опасности и сопоставления систем (теоретических моделей) безопасности.   На базе идей и требований системного подхода используются в разных сочетаниях и другие научные методы: эмпирические – наблюдение, эксперимент, опросы, обследования; теоретические – анализ, синтез, абстрагирование, сравнение, обобщение, мысленный эксперимент, формализация, различного рода математические приемы. Следует упомянуть и так называемые эвристические методы индивидуального и коллективного характера, особенно когда решаются прогностические или конструктивные задачи, осуществляется поиск новых идей, подходов, решений в области обеспечения безопасности.   Таким образом, опираясь на определенные мировоззренческие положения и названный арсенал методологических средств, общая теория безопасности государства исследует весь круг проблем, относящихся к ее компетенции. Важнейшей среди них является выяснение сущности и содержания исходных, фундаментальных для всех теорий безопасности государства понятий.

 

2. Основные понятия общей теории   безопасности государства     Одна из основных задач общей теории безопасности государства – определение логических средств, с помощью которых можно более корректно решать проблемы безопасности. К числу таких средств относятся, во-первых, уже упомянутые исследовательские методы, методики, делающие более эффективным изучение названных проблем, во-вторых, используемые при этом понятия и обозначающие их термины.   К числу основных понятий общей теории безопасности государства относятся: “опасность”, “угроза”, “источники опасности”, “объект опасности”, “деструктивная сила” (или “фактор опасности”), “уровень (степень) опасности”, “безопасность”, “защищенность”, “субъекты и объекты безопасности”, “система безопасности”, “факторы (силы, средства) безопасности”, “уровень (степень) безопасности”, “методы обеспечения безопасности” и др. Кроме них в различных научных трудах и научно-исследовательских работах по безопасности активно используются такие понятия, как: “стабильность”, “риск”, “ущерб”, “надежность” и др. Причем авторы используют эти понятия, как правило, на интуитивно-эмпирическом уровне, т.е.

 

без специального анализа и сопоставления их содержания.   В связи с этим представляется целесообразным дать краткую характеристику некоторым из них.   Рассмотрение этой проблемы начнем прежде всего с уточнения самого понятия “безопасность”, содержание которого, несмотря на частое употребление, как мы уже выяснили, до сих пор не получило всестороннего изучения и толкуется неоднозначно политиками и учеными. В этой связи следует подчеркнуть, что безопасность как состояние сохранности, надежности предполагает поддержание определенного баланса между негативным воздействием на субъект окружающей его среды и его способностью преодолеть это воздействие либо собственными ресурсами, либо при помощи соответствующих, специально для этого созданных органов или механизмов.

 

Безопасность следует интерпретировать как свойство системы, включающей в себя потенциальные жертвы и угрозы для них. Она обеспечивается стабильностью, устойчивостью, живучестью жертвы и использованием ею следующих методов: уклонение, защита либо уничтожение источников опасности, угроз и вызовов.

 

Под устойчивостью подразумевается способность нормально функционировать при возмущениях; под стабильностью – совокупность устойчивостей к длительно действующим возмущающим факторам, а под живучестью – способность систем сохранять функционирование в условиях целенаправленного противодействия.   Применительно к социальным субъектам (государство именно таким и является) под безопасностью следует понимать такое их качественное состояние, при котором обеспечивается их устойчивое существование и функционирование, удовлетворение и реализация необходимых потребностей и интересов, способность к эффективному предотвращению или устранению различного рода опасностей и угроз, прогрессу и саморазвитию.   Ранее мы уже отмечали, что термин “безопасность” в самом общем случае означает отсутствие, предотвращение, устранение, минимизацию опасности, защищенность системы от действия деструктивных сил (факторов). Практика показывает, что в интересах определения сущности безопасности как социального явления представляется необходимым рассмотреть ее взаимосвязь с некоторыми однопорядковыми понятиями и категориями, особенно защищенность и стабильность.   Выше уже приводился пример отождествления безопасности с защищенностью. У подмены этих понятий есть вполне определенные основания. Они состоят в том, что и безопасность, и защищенность противостоят одному и тому же образованию: угрозе, опасности. Однако необходимо отметить, что общность названных понятий здесь фактически и заканчивается.   Деятельность, основанная на употреблении категории “защищенность” ассоциируется прежде всего с созданием надежных средств, спасающих от опасности. Деятельность же, основанная на употреблении категории “безопасность”, в значительной мере характеризуется иными, преимущественно политическими и правовыми средствами, другими механизмами и структурами, устраняющими саму опасность. Необходимость в защищенности возникает и существует там, где происходит конфронтация. В свою очередь, основы безопасности государства возникают и существуют там, где формируются условия взаимодействия, сотрудничества, партнерства.   Проблема защищенности систем от действия деструктивных сил усложняется вместе с ростом их сложности, количества воздействующих факторов, степени случайности в их взаимопереплетениях. Эта защищенность, как правило, не является абсолютной, и устранение одних опасностей не исключает неожиданного проявления других. Это обстоятельство отражено не только в серьезных работах по теории систем и конфликтологии, но и в шутливых афоризмах типа “законов” Мэрфи, Чизхолма, Питера, так называемых “законов подлости”. Как утверждает один из них: “все, что может испортиться, – портится”, а следствие из него: “все, что не может испортиться, – портится тоже”.

 

Или: “из всех неприятностей произойдет именно та, ущерб от которой больше”; “если четыре причины возможных неприятностей устранены, то всегда найдется пятая” и т.д.   Таким образом, безопасность государства включает в себя не только защищенность от угроз извне, но и защищенность жизненно важных интересов личности, общества и государства в сфере политики, экономики, экологии, права, культуры, межнациональных отношений и т.п.   Отдельные ученые рассматривают безопасность как стабильность. Действительно, взаимосвязь безопасности и стабильности – ключевой момент в осмыслении, с одной стороны, поступательного движения международных отношений, участником которых является то или иное государство, а с другой стороны, положение внутри этой страны. Под стабильностью, как известно, понимают устойчивость, постоянство, утвердившееся на определенном уровне.

 

Перемены, снижающие безопасность, ухудшающие внешние и внутренние условия существования государств, содержат в себе потенциал нестабильности. Стабильность, как и безопасность, – непременные условия развития суверенного государства. Обеспечение стабильной благоприятной внешней и внутренней среды для жизни государства неотделимо от повышения безопасности.

 

Вместе с тем государство при определенных условиях может ощущать себя в безопасности и в период бурных перемен (нестабильности), а не только в процессе спокойного, эволюционного развития. С другой стороны, стабильной, фиксированной может быть и конфронтационная обстановка, военное противостояние; относительно стабильным может быть, например, тоталитарный или жестко авторитарный политический режим. Вряд ли в этих случаях можно говорить о подлинной безопасности государства и общества. Следовательно, неизбежно напрашивается вывод, что в науке и практике нельзя отождествлять стабильность с безопасностью, как это делают некоторые ученые, политики и политологи.   Как нами было отмечено ранее, понятие стабильности государства целесообразно определять как отсутствие угроз (опасностей) данному объекту (личности, обществу, государству), либо при наличии таковых, обеспечение защищенности и, следовательно, заданной устойчивости объекта по отношению к возможным опасным воздействиям (величина и вероятность ущерба меньше заданных). Критерием стабильности является уровень согласованности интересов различных социальных групп общества и государства.   Можно выделить три уровня стабильности. Первый уровень – стабильность военно-политического руководства государства (относительная продолжительность его существования, неизменность основного состава). Второй уровень – стабильность политического режима (сохранение существующей в настоящее время социально-политической системы, эволюционный характер политических изменений, отсутствие политического насилия). Третий уровень – стабильность общности, народа (сохранение территориальной целостности государства, обеспечение личной безопасности и благосостояния его граждан, улучшение охраны окружающей среды и поддержание демографического баланса). Исследования выделенных нами уровней показывают, что именно третий уровень стабильности представляет наибольшую сложность, но именно он соответствует представлениям о стабильности, как свойстве динамической системы, ибо невозможно сохранение стабильности первого и второго уровней при нарастающей дестабилизации самой общности и ее упадке. Только на третьем уровне исследований появляются условия для создания системы обеспечения стабильности и следовательно безопасности государства.   Устаревают не только географические и политические карты.

 

Сегодня приходится говорить и о том, что существенно устарела т.н. “карта опасности” – т.е.

 

представления об опасности, которые существуют в массовом сознании.   Некоторые из новых опасностей уже осознаются людьми (например, угроза межнациональных конфликтов, терроризма и т.п.). Некоторые же остаются вне поля нашего внимания, поскольку их эпицентры расположены в самых непривычных местах. “Опасность” можно охарактеризовать как наличие и действие сил (факторов), которые являются деструктивными и дестабилизирующими по отношению к какой-либо конкретной системе. При этом деструктивными и дестабилизирующими следует считать те силы (факторы), которые способны нанести ущерб данной системе, вывести ее из строя или полностью уничтожить.   Надо сказать, что в окружающем нас мире не существует абсолютно деструктивных или конструктивных сил. Они выступают таковыми лишь по отношению к конкретным системам, в конкретных условиях места и времени. Это же относится и к дестабилизирующим силам.

 

Даже землетрясения или извержения вулканов (со всеми их катастрофическими последствиями) в геологических масштабах могут рассматриваться как конструктивные факторы, приводящие в соответствие тектонические силы, обеспечивающие развитие структуры земной коры. Аналогичным образом и война как социальное явление в разных условиях места и времени, а иногда и одновременно, но в разных отношениях, может выполнять и деструктивную, разрушительную, и конструктивную, созидательную роль.   Практика показывает, что можно назвать три глобальных источника всех мыслимых опасностей. Это, во-первых, природа, во-вторых, человеческое общество и, в-третьих, созданная им “вторая природа” – мир техники и технологии. Нетрудно заметить, что эти глобальные источники опасности являются одновременно и объектами опасности.

 

Каждая из трех названных областей может быть источником опасности для двух других и для самой себя. Соответственно, каждая из них выступает и в качестве объекта опасности, подвергаясь ей со стороны двух других областей и со стороны самой себя.   Природа порождает опасности через действие космических и земных сил – механических, физических, химических, биологических, геологических и др.

 

Эти силы (факторы) проявляются вне и независимо от сознания, стихийно и поэтому часто именуются “природными стихиями”. Но природа и сама подвергается опасности в результате все возрастающего воздействия на нее общества, созданной им техники и технологии. В результате возникают те самые экологические дисбалансы, которые уже обратным образом опасно воздействуют на жизнедеятельность людей, человеческого общества.   Человек, общество, государство порождают наибольшее число опасностей и для самих себя и для окружающей среды через действия различных социальных сил – наций, классов, партий, группировок, силовых структур. Наиболее характерными источниками опасностей разного порядка выступают такие человеческие качества, как незнание (некомпетентность), неумение, беспечность, безответственность.

 

Еще в большей мере такую роль играют прямой злой умысел (преступные намерения), общий аморализм, деградация личности, а порой и психические расстройства. В качестве наиболее характерных деструктивных сил общества можно выделить преступный мир, политических экстремистов, вышедшие из-под общественного контроля военнизированные формирования, терроризм.   Деструктивную роль играют, с одной стороны, паралич власти, а с другой, – политический произвол, властолюбие, националистический и религиозный фанатизм, моральная деградация значительной части общества и т.п.

 

Их действия могут быть сознательно планируемыми (преступления против личности, общества, государства, государственные перевороты, террористические акты, агрессивные войны и т.п.), но они могут быть и относительно стихийными, дающими незапланированные, а нередко и непредсказуемые результаты.

 

Таковы некоторые проявления рыночной стихии, некоторые массовые политические выступления. Такими могут оказаться последствия недостаточно продуманных или ошибочных экономических, социальных, политических решений руководства. Объектами опасности в общественной жизни выступают экономика, социально-политический строй и государственные структуры, юриспруденция, культура, образование, информационные системы, здоровье и жизнь людей, свободы и права личности, общественных институтов, суверенитет и целостность государства и т.п.

 

Источником и объектом опасностей является также созданная людьми производственная и военная техника, технология.

 

Надо подчеркнуть, что она выступает таковой не столько сама по себе, сколько в руках человека, через сознательно планируемые и стихийные действия людей. Производственная и военная техника создает прямые и косвенные опасности как для природы, так и для людей, человеческого общества, как для тех, кто оперирует ею, так и для тех, против кого (если речь идет о военной технике) она направлена.

 

Вместе с тем, техника, технология могут и сами быть объектом опасных воздействий природных сил, неумелых или преступных действий людей, что оборачивается авариями, катастрофами с самыми серьезными последствиями. Примером одной из самых трагических стала катастрофа на Чернобыльской АЭС в 1986 году.

 

Опасности важно различать не только по источникам, действующим силам или по объектам их воздействия, но и по уровню развития или степени опасности.

 

В данном случае имеется в виду, с одной стороны, насколько актуальна, зрела, остра опасность, а с другой, – каков ее масштаб, размеры.

 

Здесь нет четкой, а тем более строго количественно выраженной градации, но некоторые качественные различия между состояниями опасности назвать можно.   В самом общем плане можно провести различие между потенциальной и реально проявляющейся, “нависшей” опасностью. Первая характеризует абстрактную возможность каких-либо деструктивных воздействий, которые, вообще говоря, могут и не проявиться. Во-втором случае опасность уже налицо, она действует и заставляет принимать соответствующие защитные меры. В условиях существования земного тяготения всегда есть возможность упасть с той или иной высоты, но нужен ряд условий объективного и субъективного порядка, чтобы эта опасность стала вполне реальной. Само существование вооружений и вооруженных сил создает опасность их применения, возникновения военного конфликта, войны, однако только с определенным развитием военно-политических отношений, в условиях кризисной международной обстановки эта опасность приобретает реальные очертания.

 

Поэтому политологи и аналитики иногда говорят о назревающей, возрастающей (усиливающейся) и угрожающей опасности.   В этой связи, особенно в политической области, проводят различие между “опасностью” и “угрозой”. Сделать это достаточно строго довольно сложно. В обычном словоупотреблении различие оказывается относительным, поэтому и появляются словосочетания: “опасная угроза”, “угрожающая опасность” и т.д. Однако в политологии в последнее время все больше утверждается представление о том, что угроза – это конкретный момент в развитии опасности, ее высшая степень. Опасность может иметь общий и нередко ненаправленный, безадресный характер, тогда как угроза есть не только обострение опасности, но и обретение ею конкретного, адресного характера. Иными словами, опасность может иметь разную степень, исходить из многих источников, действовать по отношению ко многим объектам.

 

Угроза имеет высокую степень обострения, исходит из конкретного источника, имеющего реальную возможность и намерение действовать, адресована конкретному объекту.

 

По силе, масштабу, размерам опасности, по-видимому, можно, как и в других подобных случаях, различать ограниченную (частную), локальную, региональную и глобальную опасности. Деление это столь же условно, как и предыдущее, однако и в нем есть определенная нужда.   Опасность, которая исходит из относительно ограниченных по масштабам природных, социальных, технических источников, которая может нанести ущерб отдельным личностям, отдельным объектам, техническим сооружениями, можно квалифицировать как малую, ограниченную, частную опасность. Если действия деструктивных сил охватывают значительные территории, значительное количество людей, техники (природные и социальные катаклизмы, особо опасные общественные преступления, крупные столкновения), можно говорить об опасностях среднего уровня, о локальных, региональных опасностях, которые, однако, могут в этих масштабах иметь и катастрофический характер. Наконец, если опасность угрожает целым континентам или даже всей планете, всему человечеству, ее можно характеризовать как всеобщую, глобальную опасность. Таковой сегодня, например, следует считать опасность мировой ядерной и всеобщей мировой войны, международный терроризм, нарастающую экологическую опасность, а также опасность широкомасштабных – эпидемических, пандемических – инфекционных заболеваний типа СПИДа, сибирской язвы и т.д.   Отсутствие опасности вообще, в абсолютном смысле, как уже замечалось, вещь невозможная в реальной действительности. Однако отсутствие конкретного вида опасности для конкретной системы на определенном промежутке времени возможно, если еще не существует или уже не существует соответствующего фактора опасности, либо приняты исчерпывающие меры по его нейтрализации и т.п. Так, пока не было на планете мощной, разнообразной и многочисленной техники, естественно не было и опасностей техногенной природы, современным проявлением которых стала и экологическая опасность. Точно так же ядерная опасность практически отсутствовала до появления ядерных средств военного и мирного назначения и т.п.   Проблема предотвращения опасности возникает, когда опасность зарождается и существует еще в потенциальном виде, в возможности. Важно не дать этой возможности превратиться в реальную действительность. Скажем, всегда есть потенциальная опасность заболеть оспой, холерой, тифом и т.п., а в результате ранения – столбняком. Но сделанные своевременно прививки и уколы предотвращают развитие таких болезней. В политической области всегда существует потенциальная опасность резкого поворота событий, неблагоприятного развития обстановки, неожиданных маневров, ударов, контрударов.

 

Предотвращение таких опасностей предполагает своевременное их прогнозирование и принятие необходимых мер политического характера, прежде всего – создание резервов, удержание инициативы в своих руках, осуществление упреждающих действий.   Устранение или минимизация опасности является продолжением и более сильным выражением действий по ее предотвращению. Здесь речь идет уже о реально проявляющейся опасности, об устранении, подавлении, ликвидации, резком ослаблении вызывающих ее деструктивных сил (факторов). Например, борьба с преступностью должна быть действительно борьбой, предполагающей самые жесткие меры против преступных элементов, ликвидацию преступных структур.

 

Устранение (исключение) ядерной опасности, реально угрожающей человечеству, возможно лишь на основе согласованных действий всех ядерных и неядерных государств по ликвидации ядерного оружия, недопущению его распространения, а в перспективе и воссоздания этого оружия. То есть необходимо полное ядерное разоружение под строгим международным контролем. Устранение опасности развала на данном этапе жизнедеятельности Российского государства требует установления твердой и законной федеральной власти над всей его территорией, четкого разделения прерогатив центральной и местной властей, принятие решительных мер против экстремистских, сепаратистских сил на основе принципов Конституции России и норм права.   Понятие “угрозы” достаточно широко используется как в официальных юридических документах, так и в научных трудах и работах, однако практика показывает, что его содержание и проблемы, связанные с обеспечением безопасности государства, раскрыты далеко не полностью. Как свидетельствует исторический опыт, неудачи в обеспечении безопасности государства во многом связаны с неточной оценкой угроз. Если ответственные за выработку политического курса институты не располагают достаточной информацией о формирующейся или уже сложившейся угрозе интересам государства, то ему придется иметь дело с результатом действия угрозы, т.е. нанесением ущерба безопасности. Ошибки в оценке угроз оборачиваются неоправданным отвлечением ресурсов от решения актуальных проблем общественного развития и ослаблением государства, которое, в конце концов, становится неспособным защитить самого себя, интересы общества и личности. Угроза лишиться части своего национального достояния заставляет государство заблаговременно разрабатывать и претворять в жизнь комплекс мер политического, экономического, правового, военного и информационного порядка, которые смогли бы нейтрализовать эту опасность. Исключительно важное место среди них занимают действия по своевременному мониторингу характера, особенностей и масштабов угроз и их прогнозированию.   Обычно угрозы принято рассматривать в контексте анализа этапов обеспечения безопасности государства в условиях конфликтов или войны. Вместе с тем в настоящее время мировыми аналитиками делаются попытки исследовать содержание угроз, существующих в мирное время, рассматривая их как демонстрацию силы и как состояние межгосударственных отношений, при котором возможно возникновение конфликта между соперничающими сторонами. Поэтому угрозы целесообразно характеризовать как возможность прямого или опосредованного применения силы со стороны одного государства (коалиции государств, военно-политических организаций террористического, сепаратистского, религиозного толка) против другого государства, его суверенитета и территориальной целостности, общества и граждан с целью реализации своих интересов и получения экономических, политических и прочих привилегий за счет противоположной стороны.   Угрозы, существующие в форме демонстрации готовности к применению силы, присутствуют в любом конфликте, затрагивающем государственные интересы. В таком виде угроза, во-первых, выступает в качестве предупреждения оппоненту.

 

Она призвана подкрепить дипломатические и другие средства внешней политики, запугать противника и добиться таким образом осуществления намеченных целей. Во-вторых, угроза использования силы может выступать, как показала история “холодной войны”, в качестве мощного фактора истощения экономических, политических и духовных сил государства и является своеобразной проверкой на прочность его способности защищать свои интересы. Несмотря на разорительность гонки вооружений, она продолжается и после “холодной войны”, выступая в качестве своеобразного состязания, в ходе которого одно или несколько государств создают угрозы, а их оппоненты стремятся эти угрозы парировать.

 

В подобном противостоянии “нападающая” и “обороняющаяся” стороны, как и в классическом поединке, могут меняться местами.

 

Успех в этой борьбе, если она не дошла до стадии открытого применения вооруженных сил, определяется совокупностью внутриполитических, экономических, геополитических, научно-технических, морально-психологических и прочих факторов.   Как свидетельствует история, демонстрация готовности применить силу может продолжаться в течение длительного времени, а перспектива конфликта – существовать в гипотетическом, виртуальном виде.

 

В этом случае угрозы выступают в качестве средства, позволяющего, не прибегая к прямому использованию силы, достигать желаемых результатов.   Что же касается непосредственной угрозы, то она характеризует такое состояние межгосударственных отношений, при котором имеются антагонистические противоречия, присутствуют политические намерения и воля, хотя бы у одной из противоборствующих сторон, применить силу в интересах решения поставленных задач. Непосредственные угрозы – это “последний довод королей”, когда исчерпаны все остальные средства разрешения противоречий. Наличие непосредственных угроз существенно осложняет политическую обстановку, поскольку содержит в себе совершенно очевидные предпосылки возникновения конфликта между соперничающими сторонами и вовлечения в него других действующих лиц.

 

Развязывание конфликта возможно, на наш взгляд, не только тогда, когда имеются объективные факторы, обеспечивающие достижение успеха в противоборстве. Принципиальная возможность конфликта может допускаться вследствие, по крайней мере, иррациональных мотивов и действий со стороны одного или даже обоих субъектов политики.   Угроза представляет собой средство достижения определенных целей, например, изменения (сохранения, восстановления) политического и территориального статус-кво. Конечной же целью, вероятнее всего, будет экономическая выгода, а именно перераспределение победителем в свою пользу ресурсов проигравшей стороны – природных, информационных, производственной базы, транспортных коммуникаций и т.д.   Практика показывает, что оценку возможных угроз целесообразно проводить по следующим направлениям:   обеспечение стабильности общества, государства;   обеспечение безопасности национальных интересов;   обеспечение безопасности информации.   При этом все множество угроз по природе возникновения можно разделить на два класса: объективные (естественные), характеризующие воздействие на объект безопасности процессов, не зависящих от военно-политического руководства страны, например, стихийные бедствия, технологические катаклизмы и др., и субъективные, связанные с деятельностью военно-политического руководства государства. Среди субъективных можно выделить: непреднамеренные, вызванные ошибочным или непреднамеренным действием руководства государства, например, реформа экономики 1991 или 1998 гг.; умышленные, являющиеся результатом преднамеренных действий руководителей страны, например, развал Советского Союза.   При анализе перспектив появления угроз следует учитывать не только характер и глубину межгосударственных противоречий, состояние вооруженных сил, которые могут быть использованы для их разрешения, но и существование союзнических обязательств, позволяющих опираться на помощь других государств. О формировании угроз, как правило, свидетельствует направленность официальных заявлений высших государственных деятелей, односторонний выход государств из совместных договоров или мораториев (например, односторонний выход США из Договора по ПРО 1972 г.), концепций национальной безопасности, военных доктрин, в которых содержатся элементы враждебности, территориальные претензии, намерение сломать примерное равенство военных сил и т.д. Например, в США сегодня это: ежегодный доклад президента конгрессу “Стратегия национальной безопасности”, послание конгрессу “О положении страны”, “Ежегодный доклад министра обороны президенту и конгрессу”, “Национальные разведывательные оценки”, “Стратегия национальной безопасности США в регионах”, 4-х летний план развития вооруженных сил, директивы президента по национальной безопасности, “Национальная военная стратегия”, указания министра обороны о планировании в области обороны и др. В КНР: “Стратегия национального развития”, “Международная стратегическая ситуация”, “Национальные интересы КНР и стратегия национальной безопасности”, и др.

 

В Японии: ежегодная “Белая книга Управления национальной обороны”, доклад Института комплексных исследований “Номура”, “Стратегия к XXI веку. Как преодолеть кризис развития нации”, концепция “Комплексное обеспечение национальной безопасности Японии” и др.   Угрозы могут быть классифицированы по различным основаниям. В зависимости от места зарождения они делятся на внешние и внутренние и возникают в различных сферах борьбы: на континентальном пространстве, в Мировом океане, в воздушно-космической области. По масштабу угрозы целесообразно подразделять на глобальные, региональные, локальные; по способу осуществления – на прямые и опосредованные; по вероятности осуществления – на реальные и потенциальные. Реальная угроза – это та, которая уже существует или возникнет в ближайшее время. Потенциальной считается угроза, появление которой возможно в перспективе, в связи с неблагоприятным развитием событий. Угрозы могут также носить открытый и скрытный (тайный) характер.   Угроза может быть мнимой, что обусловлено неверной оценкой информации (дезинформацией), когда угроза интерпретируется субъектом как действительно существующая (при ее реальном отсутствии). Заинтересованная сторона может сознательно дезинформировать оппонента относительно своих намерений, создавая тем самым страх перед угрозой, которой в действительности нет, и заставляя его, таким образом, проводить ошибочный курс. Например, этим приемом в 80-х годах воспользовались США, когда стремились убедить советское руководство, что программа “звездных войн” (СОИ) вполне осуществима и американская сторона близка к ее воплощению в жизнь. Делалось это, в конечном счете для того, чтобы оказать морально-психологическое воздействие на руководство СССР и направить соответствующие НИОКР на решение неактуальных в то время задач и тем самым ослабить экономический потенциал СССР. Мнимые угрозы, как свидетельствует история “холодной войны”, занимают важное место в стратегии межгосударственного противоборства.

Прокрутить вверх