54 1970; Она же: О соотношении методов количественного и качественного анализа в эмпирической социологии // Социальные исследования. М., 1965. Она же: Современная буржуазная эмпирическая социология. М., 1965.
О соотношении микро- и макросоциологии // Вопросы философии. 1970. № 7. Антонов А.
И. Социология рождаемости. М., 1980.
Бергер П. Приглашение в социологию: гуманистическая перспектива. М., 1996. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995. Борисов В.
А. Перспективы рождаемости. М., 1976. Голофаст В. Б. О взаимосвязи подходов в изучении семьи // Социологические проблемы семьи и молодежи. Л., 1972; Он же: Изменение семьи при капитализме // Семья как объект философского и социологического исследования.
Л., 1974. Новые направления в социологической теории / Перевод с английского Л. Г. Ионина. М, 1978. Мацковский М. С. Социология семьи: проблемы теории, методологии, методики. М., 1989.: Он же: Современная американская семья как объект эмпирического исследования // США глазами американских социологов. М.,1982. Ноэль Э. Массовые опросы. М., 1978. Семья и Время. Раздел в: Социология и политология. Вестник МГУ.
1996.№3. Харчев А. Г., Мацковский М. С. Современная семья и ее проблемы. М., 1978. Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии, М., 1969. Янкова 3.
А.
Городская семья.
М., 1979. Глава 2 ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИСТОКИ МИКРОСОЦИОЛОГИИ СЕМЬИ Взирая на высоких людей и на высокие предметы, придерживай картуз свой за козырек. Козьма Прутков 2.1. Типология теоретических подходов к изучению семьи. 2.2. Символический интеракционизм.
2.3. Теория обмена. 1 2.4. Этнометодология, феноменологическая социология, 2.5. Психоанализ, психодрама и социометрия. 2.6. Русская социология семьи. 2.5. КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ГЛАВЫ Истоки микросоциологического исследования семьи идут от работ французского социолога Фредерика ле Пле (XIX в.) и американского социолога Эрнста Берджесса (XX в.). Основные социологические теории можно применить к изучению семьи следующим образом: теории конфликта и структурного функционализма относятся к макросоциологии семьи, а символический интеракционизм, этнометодология, теория обмена, психоаналитическая теория и социометрия — к микросоциологии семьи.
Две последние теоретические традиции являются также признанной основой практической работы по изменению семейных отношений, тогда как первые три подхода сосредоточены в основном на объяснении семейных процессов, причем феноменологическое направление пытается избавить анализ от искажающего воздействия обыденных интерпретаций, продуцируемых повседневностью семейной жизни. В русской социологии семьи ощутимы семена интеракционизма, социологии понимания и психоанализа, особо следует отметить влияние марксизма и марксистского феминизма на развитие отечественной социологии семьи в 20-х — 80-х гг. XX в.
, 2.1. ТИПОЛОГИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ПОДХОДОВ К ИЗУЧЕНИЮ СЕМЬИ Среди социологов, пожалуй, не найти тех, кто ни разу не упомянул бы по какому-либо поводу семью, тем не менее ученых, специализирующихся в области социологии семьи, не так-то много. Хорошо это или плохо? По-видимому, ответ зависит от роли семейного измерения общества. В XIX в., когда ключ к настоящему и будущему связывали с очень популярной тогда темой происхождения человечества, семья оказалась в центре внимания не случайно. Ф.
Энгельс (1820-1895) посвятил марксистской трактовке происхождения семьи отдельную книгу.
В первой половине XX в., стремясь понять, как устроено общество, социологи рассматривали семью как стабилизирующий механизм. Основатель структурного функционализма Т. Парсонс (1902-1979) неоднократно обращался к теме семьи и написал вместе с Р. Бейдзом работу по социализации семьи.
Однако, если искать тех, кто положил начало собственно социологии семьи, то прежде всего следует назвать имена французского социолога Фредерика Пьера Ле Пле (1806-1882) и американского социолога Эрнста Берджесса (1886-1966), одного из первых президентов Американского Национального Совета по семейным отношениям. 57 Ле Пле поставил семью в центр интересов всей социологии, сделав ее независимой переменной по отношению к остальным социальным процессам. Более того, он единственный из социологов XIX столетия, кто восстал против либерально-демократической идеологии индивидуализма, эмансипировавшей индивида от семьи и превращавшей его в строительный блок государства1. Фундаментальным элементом общества является семья, корневая семья, по Ле Пле (родительская семья плюс репродуктивная семья, как правило, старшего сына)2. Социальный порядок и подлинная свобода зависят от роли семьи в обществе, корневой семьи, которая исключает ригидность патриархальной семьи и «эгоистический атомизм» современной, нестабильной семьи. Стремясь исследовать общество как естествоиспытатель, Ле Пле хотел понять причины социальных революций через «самоличное» изучение простейшей модели общества — семьи, через социальное возвышение и падение семей. В разных странах Европы им были составлены монографии нескольких сот семей из различных слоев и классов.
Анализ бюджета семьи, связанный с количественным выражением жизнедеятельности семьи, явился толчком к разработке индексов образа жизни. Эти бюджетные обследования семей опирались на классификации семей от их возникновения до распада, т.е. предвосхитили концепцию жизненного цикла семьи как малой группы. Ле Пле уже как микросоциолог своими «монографиями» семей создал возможность разработки модели семейного поведения, позволяющей количественно фиксировать уровень жизни, использование социального времени и т.п. О влиянии Ле Пле можно судить по следующему факту. Карл Циммерман, друг Питирима Сорокина по Миннесотскому университету (им принадлежит внушительный трактат по социологии села), в начале 30-х годов повторил бюджетные исследования, и, хотя результаты не полностью совпали с данными Ле Пле, ему удалось установить, что система сельской семьи в силу ее близости к «традиционной» оказалась лучше адаптирована к эпохе Великой депрессии, чем урбанизированная семья3. Следует к этому добавить, что, по мнению видного американского социолога и историка семейных изменений Аллана Кар- 1 Отношение к семье «как школе деспотизма» (Дж. С. Милль), как к чему- то «реакционному» закладывалось также Т Гоббсом, Дж Локком, Жан Жа ком Руссо — см.подробнее об этом: Carlson A. Liberty, Order and Family — The Family.
Is it just another lifestyle choice! Davis J. London, 1993 P. 28. 2 См о влиянии идеи корневой семьи Ле Пле на американских социоло гов .
Carlson A. The Family is the fundamental unit of society. Morning Address to the International Conference on the Family. Melbourne, 1994 1 Zimmerman C., Frampton M Family and Society. N. Y., 1935. 58 лсона, Ле Пле явился родоначальником интеллектуальной традиции — Ле Пле — Карл Циммерман — Питирим Сорокин — Роберт Нисбет, — которая усматривает истоки любых разновидностей тоталитаризма в упадке семьи и которая переориентирует социальную науку с «индивидоиентризма» на семью как исходную «клеточку» социума, относя семейные изменения к важнейшему фактору социальной истории4. Э. Берджесс, определявший семью как «единство взаимодействующих личностей» и увидевший в крахе «традиционной» семьи не институциональный кризис семьи вообще, а лишь «усиление» эмоциональных опор брака, и тем самым института супружества как автономного от семьи социального образования, стал лидером социально-психологической перспективы в изучении семьи как микрогруппы. Не без влияния Э. Берджесса все рутинное, безальтернативное в семье стало отождествляться с институциональным в смысле отсутствия свободы выбора, подчинения членов семьи диктующим им все действия социальным нормам-образцам. При этом нормы-принципы, предполагающие выбор поступков, имплицитно закреплялись лишь за «товарищеской» семьей, якобы с ее преимущественно партнерскими отношениями.
Надо заметить, что ликвидация семейного производства и производственной функции семьи отнюдь не означает одновременного «усиления» функции эмоциональной ^ивязанности, «упрочения» семьи как «психологического убежища» — есть и другие точки зрения на сей счет. Переход к семье, где оба супруга работают не в семейном домопроизводстве, а по найму, не ведет автоматически к «равноправию» супругов. Вместе с тем, возможное изменение внутрисемейного «климата» не лишает межличностные отношения в семье их семейно-институционального характера. Тезис Э.
Берджесса о переходе семьи-института к супружескому партнерству и товариществу нельзя трактовать как переход от семьи-института к семье, переставшей быть социальным институтом. Речь идет об изменении в рамках семьи-института характера групповых взаимоотношений между супругами и всеми членами семьи.
Таким образом, Э. Берджесс говорит о смене типов семьи как малой группы внутри социального института семьи. В этом смысле можно сказать, что было угадано возникновение нового стиля семейных отношений, новое распределение семейных ролей.
Распространение семей с двумя работающими родителями сопровождалось изменениями в числе детей, в брачности и разводимости. Поэтому Э. Берджесс как бы предвосхитил обособление супружества в качестве потенциально нового института, что становится реальностью лишь в условиях кризиса и краха семьи как социального института. 4 Carlson A. From cottage to work station. San Francisko, 1993. P. 5.
59 Расщепление прежнего институционального единства родительства — супружества — родства на автономные от семьи и друг от друга части действительно связано с разрушением семьи как таковой. Разумеется, можно (как это и делается сегодня) бесконечно расширять границы семейности и смягчать научные критерии семьи (конституирующие семью по эффективности выполнения социетальных функций рождения и социализации детей), резервируя слово «семья» для обозначения «остатков, осколков» семейного образа жизни.
И тогда супруги без детей, один родитель с ребенком, родная тетя с осиротевшим племянником, дедушка с внуком и т.п. могут зваться «семьей» в социальных науках, в том числе и в социологии семьи, давно уже перегруженной обиходными интерпретациями.
Во второй половине XX века в социологии семьи, благодаря стараниям Р. Хилла5, направленным на создание системных теорий, учитывающих разные уровни изучаемого объекта, были предприняты попытки создания концептуально-терминологического аппарата, способного органично соединить исследование семьи одновременно как института и малой группы6. Тем не менее, продолжает сохраняться до сих пор подразделение всей имеющейся дюжины теорий на макро- и микросоциологические.
К первым относят обычно структурно-функциональный анализ и теории конфликта, ко вторым — символический интеракционизм, теорию обмена и феноменологическую теорию (или эти о методологию). Перед тем как обратиться к рассмотрению {конечно, весьма сжатому) микротеорий, хотелось бы еще раз отметить, что выделение микро- и макросоциологических подходов конвенционально и что имеется множество иных классификаций. Одна из них получила широкую известность и породила множество модификаций, в т.ч. и в области социологии семьи. Это — типология теорий американских социологов Г. Баррела и Г. Моргана, выделяющих четыре блока теорий в зависимости от ориентации субъективист- 3 Хилл Р.
(1921 — 1985), основатель единственного в мире факультета социальных наук о семье в Миннесотском университете (г. Миннеаполис и г. Сент-Пол, Миннесота, США), начиная с 1972 г. несколько раз побывал в России; вместе с видным ученым и первым редактором социологического журнала «Социологические исследования» А. Г. Харчевым (1922-1987) выступил с инициативой совместного проекта семейных социологов двух стран, успешно осуществленного в 1987-1994 гг. (См. книги, изданные участниками проекта: в США — Family Before and After Perestroika. N Y., 1994 и в России’ Семья на пороге третьего тысячелетия — российская и американская перспективы / Под рел. А. И. Антонова и М.
С. Маиковского М., 1995). b Хилл Р. Современные тенденции в теории семьи.
Социальные исследования. Вып.
4. М., 1970. 60 ского и объективистского планов и от радикального или умеренного характера преобразований социума (см. схему 2.1).
На схеме все теории подразделяются на те, в которых исходным является индивид как первичный элемент с его субъективной устремленностью, и те, которые исходят из социального мира, независимого от индивидов и от их субъективных интерпретаций. Каждая из этих групп, в свою очередь, может состоять из теорий, ориентации которых тяготеют к радикальной перестройке социума и самих концептуальных парадигм, и теории, которые концентрируются на функционировании, стабильности, регулировании социума и на взаимной дополнительности (а не конкуренции, антагонизме) альтернативных подходов.
По этой типологии вышеназванные микросоциологические теории попадают в разряд теорий, нацеленных на лучшее понимание статус-кво. Схема 2.1. ТИПОЛОГИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ПАРАДИГМ БАРРЕЛА И МОРГАНА Социология радикального изменения Субъективистская ориентация РАДИКАЛЬНЫЙ ГУМАНИЗМ РАДИКАЛЬНЫЙ СТРУКТУРАЛИЗМ ИНТЕРАКЦИОНИЗМ ФУНКЦИОНАЛИЗМ Объективистская ориентация Социология регулирования (Burell G. and Morgan G. Sociological Paradigms and Organisational Analysis, London, 1979.) Феминистские теории, учитывая их внимание к социетальным факторам, скорее всего должны быть отнесены к радикальной социологии.
Однако аксиоматическое восприятие реальности как проекции мужской картины мира и отсюда конвенциальное требование перестройки всего на женский лад заставляют учесть эту гендерно-индивидную революционность и отнести феминизм к группе критической социологии (см. схему 2.2). Критически-наступательны и дух феминизма столь силен, что отодвигает на второй план его объяснительную (с позиции индивида-женщины), интерпретационную функцию.
61 Схема 2.2. ОСНОВНЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ СЕМЬИ СУБЪЕКТИВИСТСКИЙ ВЗГЛЯД ОБЪЕКТИВИСТСКИЙ ВЗГЛЯД на социальную реальность Ориентация на радикальное изменение I КРИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ Экзистенциализм Критическая теория Социология науки РАДИКАЛЬНАЯ СОЦИОЛОГИЯ Марксизм Радикальный структурализм Теория конфликта Ориентация на регулирование ИНТЕРПРЕТАЦИОННАЯ СОЦИОЛОГИЯ Этнометодология Символический интеракиионизм Феноменология ФУНКЦИОНАЛИСТСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ Теория социальных систем Структурный функционализм Теория обмена, теория ролей (Marie Osmond. Radical-Critical Theories // Handbook of Matriade and Family, P. 109) Фамилистика, ставящая семью как институт в центр социального мира, альтернативна феминизму, сконцентрированному на тендерном конфликте и на таком разрешении его, когда женщины занимают положение мужчин. Отсюда «просемейная» (в смысле «за», а не «против») социология семьи должна располагаться среди объективистских (т.е. не «про-женских» или «про-мужских») теорий радикально-преобразовательного плана (радикальный структурализм в схеме 2.1 или радикальная социология в схеме 2.2).
Очевидная заостренность на конфликте института семьи с остальными институтами и государством разрешается в фамилистической социологии через просемейную политику, устраняющую подчиненное положение семьи в обществе. Радикально-преобразовательный импульс тут не менее мощный, чем в феминистической теории. Однако отсутствие индивидно-гендерной субъективности в лоне самой теории подчеркивает объективистский взгляд фамилизма, ориентацию на радикальное преобразование социума.
Итак, с одной стороны, феминистическая социология эксплицирует «одногендерную» интерпретацию социального мира и в идее равноправия полов находит стимул к переподчинению, потенциально та- 62 ящему сохранение прежнего строя жизни.
С другой стороны, фамилистическая социология провозглашает вне-индивидный и вне-гендерный (не женский, не мужской) взгляд на устройство социума с его неблагоприятными для личности, семьи и всего общества тенденциями. Социология семьи видит причины их в подчиненном положении семьи среди социальных институтов.
Равноправие всех институтов в результате семейной политики общества (не только государства) означает ликвидацию ущемления интересов семьи и благодаря этому — интересов личности (женщин-мужчин, стариков-детей, больных-здоровых и т.д.), а также интересов самого общества. Таким образом, фамилизм и феминизм как две альтернативные парадигмы предлагают два противоположных решения современной конфликтности социокультурных ролей женщины и мужчины. Фамилизм предлагает равноправие институтов в качестве средства от нереспонсивности личности и общества, личности — общества и семьи. Феминизм рекомендует борьбу женщин с миром, устроенным мужчинами для мужчин; с семьей, воспитывающей детей в духе неравноправия мужских и женских ролей; с асимметрией полов, искусственно конструируемой мужской культурой на основе якобы физиологической андрогинности человеческого тела. По-видимому, надежду на устранение противостояния феминизма и фамилизма можно обрести, если методологический анализ этих парадигм обнаружит их различную теоретическую природу, принадлежность к разнокачественным классам теорий. В классификации теоретических подходов к изучению семьи, предложенной американским специалистом по феминистской социологии Мэри Осмонд (на основе типологии Баррела и Моргана)7, феминизм относится к субъективистским теориям, а фамилизм — к объективистским. Оба подхода ориентированы на радикальное преобразование общества, но один сосредоточен на перестройке отношений между социальными институтами, а другой — на перемене точки отсчета или опоры. При субъективистском взгляде носители конвенционально определяемой специфики самих себя (женственность) объявляют эту специфичность одновременно существенной для объяснения устройства мира и несущественной по отношению к другому полу, поскольку постулируется равенство полов. Важно, что декларируется специфическая определенность и что в терминах этой специфики интерпретируется весь социум, но не ради интерпретаций, а для превращения мужского центра отсчета в женский. При объективистс- 7 Osmond M. Radical-Critical Theories// Handbook of Marriage and the
Family. P. 109. — Дочь и ребенок…не вяжется как-то… — Что опять не вяжется ? — Дочь — ребенок — А кто же дочь, если не ребенок? — Дочь — она, ребенок — он — Так что же. по-вашему, только сын что ли ребенок7 — Я говорил о другом, что ребенок, если он один… — (Перебивает.) Прошу прошения, Вы действительно ученый? — Да. социолог — И у Вас все такие, извиняюсь, вопросики задают9 — Это наша работа. — Хорошо устроились1 72 •• Разумеется, эта сценка «один — дети» напоминает знаменитую «гар-финкелиаду» Аркадия Райкина про доцента, который тупой, и про студента, которого звали Авас. Весь юмор тут основан на разрушении привычного, стереотипного, причем смешон не только испытуемый, ввергаемый в невероятную ситуацию, но и сам экспериментатор, «обалдевающий» от необходимости поддерживать им же уродуемую беседу. Этот пример понадобился для того, чтобы показать, какова позиция социолога-наблюдателя при этнометодологической редукции. Отстранение от привычного не связывается с отгораживанием социолога от жизни, как можно подумать. Социолог не сидит, как Диоген в бочке, напротив, «гарфинкелинг» предполагает включенность иccлeдoвafeля в ситуацию. Для прояснения данного обстоятельства и для демонстрации родства этнометодологии с символическим интеракционизмом придется привести цитату из Г. Блумера, столь же длинную, сколь и глубокую: «.. Символический интеракционизм требует от исследователя, чтобы он понял процесс интерпретации, при помощи которого действующие единицы поведения конструируют свои действия Этот процесс нельзя понять, лишь обращаясь к условиям, которые предшествовали этому процессу. Его нельзя также понять, выводя его характер из открытого действия, которое является его результатом. Для того чтобы понять этот процесс, исследователь должен принять роль действующей единицы, поведение которой он изучает. Поскольку интерпретация осуществляется действующей единицей в терминах формирования значений, оценивания объектов, принятия решений, то процесс должен рассматриваться с точки зрения действующей единицы. Старание понять процесс интерпретации, оставаясь в стороне так называемым «объективным» наблюдателем и отказываясь принять роль действующей единицы, приводит к риску проявления наихудшего субъективизма — объективный наблюдатель склонен включить в процесс интерпретации свои собственные догадки, вместо того чтобы понять процесс так, как он происходит у действующей единицы»19. Воистину не может быть более яркой и убедительной речи в защиту метода включенного наблюдения! Но не надо понимать сие буквально — социолог всегда «включенный наблюдатель», находящийся в гуще наблюдаемых им событий. Следовательно, социолог всегда обязан находить в себе силы для этнометодологической редукции, для обнаружения тех процедур интерпретации, которые используются членами каких-либо групп, в т. ч. семей, для превращения специфических обстоятельств жизни в «естественные» для них, в «обычные» для своих и, наконец, в «известные» всем и каждому. 19 Блумер Г Общество как символическая интеракция С. !78. 73 2.5. ПСИХОАНАЛИЗ, ПСИХОДРАМА И СОЦИОМЕТРИЯ ПСИХОАНАЛИЗ. Психоанализ оказал огромное воздействие на социологическую мысль и одновременно явился концептуальной основой психосоциальной терапии и социальной работы. Психоаналитическая социология (именно так именуется фрейдовский социологизм в одном из трудов по истории социологии Института социологических исследований РАН) занимает особое место среди социологических парадигм — особое по тому чрезвычайному значению, которое придается семейным отношениям. Субъективистски и антипозитивистски ориентированная социология Зигмунда Фрейда (1856-1939) конструирует социальную реальность исходя из решающей роли детского опыта семейной социализации. Сложность семейных кнтеракций, лабиринты символики внутрисемейных взаимосвязей — все это недвусмысленно и явно кладется в основу теоретических построений. Фактически, в соответствии с требованием феноменологической редукции, повседневность микросреды становится моделью мира, социального порядка и структуры власти. Под огнем критики сразу же оказались Эдипов комплекс (сексуальное влечение к матери), гиперсексуальность, агрессивность бессознательного, мифологизация патриархальности и патернализма, превращение механизмов психологической самозашиты в социокультурные механизмы функционирования социума и т д. Другими словами, все, что составляло достоинство и заслугу подхода к остро поставленной проблеме антагонизма личности и общества, изучаемой не абстрактно, а на реальной почве семейного бытия, было объявлено критиками, особенно советскими, «антиисторическими изысканиями» и «социально-философскими спекуляциями». Но, приоткрыв завесу над приватной сферой семейности и попытавшись эксплицировать все подспудное для лучшего понимания социального поведения, психоанализ с его своеобразной расшифровкой кодов семейной повседневности не постеснялся возвести в ранг высокой теории свои конвенциональные предпосылки, заимствованные из личного опыта семейных взаимоотношений. Разумеется, можно упрекать 3. Фрейда за инстинктавистский редукционизм, за медикализацию социума и за многое другое, но гуманистическая и экзистенциальная перспектива социологии стала реальностью, когда не абстрактный и бесполый индивид, а семейный человек со всеми своими радостями и страхами, с болью и наготой быта проник в респектабельное общество «рациональных» личностей, «сознательно» рассчитывающих каждый свой шаг, — экономический, политический и т. д. Следует учесть также, что психоанализ создавался в условиях распространенности расширенной многодетной семьи, когда институциональный кризис семейных ценностей еще не давал о себе знать и когда семьецентризм, фамилизм продол- 74 жал оставаться обиходной ориентацией даже среди высших страт. Поэтому семейная составляющая психоанализа по мере расширения малодет-ной семьи и мал од сто центризма стала подвергаться ожесточенной критике, усиливающейся с каждой очередной победой теоретического и практического феминизма. Развал системы социокультурных норм семейного образа жизни при многодетности ослабил различные табу и запреты. В этих условиях стало возможным пропагандировать не только добрачные связи, но и одиночный стиль жизни, гомогенную сексуальность, в том числе тендерное своеобразие. Психоанализ 3. Фрейда подвергся многочисленным нападкам как проявление сугубо «мужского мышления». Часто в связи с этим ссылаются на таблицу, составленную Карен Хорни, представительницей неофрейдизма, создавшей психоанализ женщин и для жен-шин и являющейся, можно сказать, матерью феминистского психоанализа. К. Хорни взяла существующие в ортодоксальном психоанализе взгляды на представления мальчиков о девочках и сопоставила их с представлениями о женщине в психоанализе и продемонстрировала «маскулинность» психоанализа. (Таблица 2.1.) Психоанализ породил бурю негодования не призывами к переустройству общества — с методологической точки зрения представляет интерес реакция публики на введение в теорию всем давно известных положений из приватного опыта, но их интерпретация оказалась совершенно необычной и, более того, перенасыщенной «неприличной» символикой. Откровенное проникновение в психологическую теорию интимных подробностей семейной жизни, вселенское вынесение «сора из избы» плюс абсолютно «неповседневная» интерпретация этой интимности составляют достоинство психоанализа. С социологической точки зрения важно и то, что 3. Фрейд антагонизм личности и общества перенес (в связи с усилением индивидуализма и нереспонсивности властных структур по отношению к личности) в структуру человека, обозначив конфликт между «оно» («ид») и «супер-эго» как противостояние природного начала и социального контроля, находящее компромиссное решение в «эго». Таким образом, сама структура человеческого «Я» оказалась изначально противоречивой: все агрессивное в человеке, вызванное влечением к смерти и не всегда поддающееся осознанию, нашло противодействие в самоограничении бессознательных импульсов «оно» под воздействием индивидуальных интерпретаций норм общества, т.е. под давлением «общества внутри себя». Социальный порядок вырастает в ходе борьбы «эго», ориентирующееся на «супер-эго» с импульсами «оно» («ид»). Эго сопротивляется социальному нажиму не без помощи барьеров, активизируемых бессознательным. 75 Таблица 2.1. КАРЕНХОРНИ О «МАСКУЛИННОСТИ» ПСИХОАНАЛИЗА Представления мальчиков о девочках Научные взгляды психоаналитика 1. Исходное предположение о том, что у девочки есть пенис. 2. Открытие того, что у девочки пе ниса нет. 3. Открытие того, что девочки- это кастрированные мальчики 4. Вера в то, что девочки понесли наказание, которое угрожает и мальчикам. 5. Девочки — низшие существа. 6. Невозможно представить, как де вочка может пережить свою утрату и преодолеть свою зависть. 7. Зависти девочек нужно бояться. 1. Оба пола придают важное значение только мужскому органу. 2. Открытие девочкой отсутствия у нее пениса. 3. Вера девочки в то, что у нее был пенис, но он утрачен вследствие кастрации. 4. Кастрация понимается девочкой как наказание 5. Отношение девочки к себе как к низшему существу, зависть к пе нису. 6. Девочка никогда не сможет преодо леть чувство собственной неполно ценности и должна постоянно бо роться с желанием быть мужчиной. 7. Девочка всю жизнь хочет отомстить мужчине за то, что он обладает чем- то, чего она лишена. 1. Источник. Теория и история феминизма. Курс лекций под ред. Ирины Же-ребкиной. Ф-Пресс.. 1996. С. 23. Терапевтическая сторона психоанализа связана с такой интерпретацией влечений, исходящих из «ид», которая затрагивает явные и подспудные проявления психодинамики, включая «толкования сновидений». В конечном счете, психоаналитическая социология, фиксируя внимание на семье и внутрисемейных отношениях (вместе с проблемами пола, тела, сексуальности, болезни и смерти) предлагает метод экзистенциальной («выживательной») адаптации личности к сложившимся социальным структурам, метод переориентации ценностей индивида посредством переопределения прошлых ситуаций и состояний. В самом широком смысле психоаналитическая социология предлагает с помощью осознания внутриличностных конфликтов, понимания себя в мире других метод переоценки ценностей, метод изменения себя и общества посредством психоаналитической практики, под- 76 черкивающей роль семьи в этом изменении. Упреки в «мужском взгляде» психоанализа на социум снимаются, поскольку фокусировка на семье заставляет учесть социокультурную взаимодополнительность мужских и женских ролей, выполняемых взрослыми и детьми. Психоаналитическое направление в социологии многообразно. Но при всем различии школ семья и семейные отношения остаются излюбленной темой независимо от того, обсуждается ли структура власти либо символы сексуальности. К примеру, в трансактном анализе Эрика Берна фрейдовская структура личности модифицируется и становится еще более семейно-ролевой, т. к. в основу кладутся интеракции между родителем-взрослым-ребенком. Жак Лакан формирует структуру субъективности вне зависимости от биологических детерминант пола, т. е. как гетерогенную посредством расщепления Я бинарными структурами, мужское и женское — это трещина внутри субъективности, в Я изначально входит зеркальный образ «другого». На доэдипо-вой стадии развития ребенок не является ни феминным, ни маскулинным, и лишь позже структурируется идентичность, но не в соответствии с анатомической конструкцией, символически (это положение оказало большое влияние на феминистские теории). Любопытно, что большой интерес к социологизации фрейдизма проявил создатель системы социального действия Т. Парсонс, возможно, в связи с проблемой мотивации, в том числе защитных механизмов личности, поскольку из одних только ситуаций нельзя понять поведение человека. Наиболее радикальные последователи психоаналитического социологизма, такие, как В. Райх, постарались дискредитировать социокультурное значение семьи, делая непомерный акцент на социально-репрессивной стороне семейной социализации, объявляя «патриархальную семью» ответственной за существование авторитарного социального порядка. Производственно-технологические отношения, вплетенные в строй семейного хозяйства (и сопровождающиеся функциями управления и подчинения как неотъемлемыми атрибутами хозяйственного цикла), наделяются исключительной жесткостью, функцией подавления и принуждения и неправомерно приписываются не только патриархальной семье, но и семье вообще. В связи с этим следует сослаться на противоположные взгляды относительно природы патриархальной семьи и характера ее производственных отношений20, в частности, взгляды 20 К примеру, Луи Руссель в цитировавшейся выше книге подчеркивает, что патриархальная семья была бастионом против поползновений государства на права личности. 77 Элтона Мэйо, создателя знаменитой теории человеческих отношений. Результаты хоторнских экспериментов, обычно связываемые с именем Мэйо, показывали недостаточность экономической теории, ее «абсурдность» в толковании эгоизма при рассмотрении стремления к вознаграждению как главного стимула поведения работника. Открытие неформальной группы в промышленности, ее плодотворного влияния на отношение к труду показало необычайную ценность «первичных отношений», складывающихся в семье, для системы безличных формальных отношений, присущих промышленным и прочим фирмам. Вся современная работа социологов и социальных психологов на разного рода промышленных предприятиях по налаживанию отношений сотрудничества обязана теории Э. Мэйо. По мнению многих аналитиков, изучающих творчество Мэйо, им владел идеал традиционных уз стихийного сотрудничества в патриархальной семье21, разрушенной наемным трудом мужей и жен на фабриках. Подобная ностальгия по прошлому и породила теорию, фактически пытающуюся возродить прелесть первичных отношений семьи в новых внесемейных условиях производства. Насколько успешна практика налаживания человеческих отношений в фирмах — это особая тема исследования, но, кстати говоря, в связи с этим следует упомянуть американского футуролога А. Тоффлера, предрекающего неизбежность поворота всего строя жизни в будущем к семье, к соединению места работы и семьи воедино, к превращению семейного производства в центр социальной и экономической деятельности общества22. Таким образом, попытки ряда ученых рассматривать патриархальную семью и семью вообще в качестве источника авторитарных отношений вступают в противоречие с противоположными интерпретациями роли семьи, в том числе среди последователей психоаналитической социологии. Завершая тему психоанализа как одного из теоретических подходов, используемых в микросоциологии семьи, целесообразно привлечь внимание к тому обстоятельству, что фрейдистская парадигма благоприятствовала упрочению биографического метода в социологии. Ослабление во второй половине XX в. позитивистских традиций социологии с их статистическими процедурами (как бы мешающими за лесом разглядеть деревья) способствует сближению социологии и психоанализа на почве интереса к «качественным» методам исследования, немыслимым без достижений психоанализа в области понимания мотивов человеческих действий. См. Эпштейн С. Индустриальная социология в США. М., 1972. Новая технократическая волна на Западе. М.. 1986 С 251, 274 78 ПСИХОДРАМА и СОЦИОМЕТРИЯ. Создатель экспериментального метода в социальной науке, основатель психодрамы Якоб Морено Леви родился в 1889 г. в Бухаресте (или в 1890 либо в 1892 — дату указывают по-разному, впрочем, как и место рождения). До 1925 г. он жил и работал в Вене, после переезда в США переменил имя на Дж. Л. Морено. В 1936 г. он открыл клинику под Нью-Йорком, ставшую Меккой для социальных психологов и социальных работников всего мира вплоть до его смерти (1974). Когда Морено изучал медицину, Фрейд уже был прославлен, тем не менее, молодой медик, поэт и режиссер импровизационного театра, точнее, «зачинщик» групповой психотерапии осмелился бросить вызов мэтру: «Я начинаю свой труд там, где вы, господин Фрейд, его заканчиваете. Вы встречаете людей в неестественной обстановке вашего врачебного кабинета, я же встречаю людей в их естественном окружении: на улице и в их квартирах. Вы анализируете сны людей. Я же хочу придать им мужество для новых сновидений. Я обучаю людей играть в Бога»23. Открытие терапевтического эффекта группы позволило сделать терапевтом каждого члена группы, групповая терапия явилась антитезой психоанализу с его акцентом на болезни, патологии. Теория Морено ориентирована на проблемы здоровых людей, на пробуждение творческой активности, спонтанности. Социометрия является основой групповой терапии и психодрамы, диагностика нацелена не на фиксацию, а на изменение межличностных состояний. Морено отвергал социологические опросы и наблюдение за людьми как оскорбляющие человеческое достоинство, как сводящие человека к средству, инструменту, объекту, а не субъекту действия. Исследуемые люди не объекты интервьюирования, они участники «исследования действием», т.е. подобное исследование должно начинаться, проводиться и завершаться ими. Эта своеобразная социология участия шире участвующего, включенного наблюдения и глубже любого «традиционного» социологического исследования, где простейший терапевтический эффект возникает у тех, кто становится «респондентом». Данная социология явно ориентирована на радикальное изменение лиц, действующих на сцене жизни и социодрамы, на изменение социума, она выходит далеко за пределы объяснения и понимания, полагая, что истинная интерпретация происходящего раскрывается в исследовании действием. В изданной в России в 1958 г. «Социометрии» (и попавшей потом в спецхран из-за критики Маркса) Морено писал: «Для того чтобы изменить социальный мир, нужно так проектировать социальные экспе- 23 Лейтц Г Психодрача: теория и практика. М , 1974. С. 251. 79 рименты, чтобы люди сами были включены в действие Нельзя изменить мир ex post facto Это нужно сделать здесь и теперь с помощью и посредством народа. У Маркса не было ни малейшего намерение разработать экспериментальный метод в социальных науках, но он был единственным досоциометрическим социологом, который приблизился к разрешению проблемы. Правда, социальные революции, к которым он подстрекал, закончились поражением в своих основных целях Но это не противоречит тому факту, что его революционная теория была ближе всего к экспериментальному методу в социальных науках до появления социометрического метода в наше время Как могут правительства и ответственные деятели принимать всерьез работу социальных ученых, учитывая незначительность их данных и бесцельность их экспериментальных проектов9 Маркса, Энгельса и Ленина принимали всерьез, потому что они пытались изменить мир»»14 Медикализация социологии у Морено иногда проявляется отчетливо, особенно в аналогиях Если медицине удалось найти причины многих массовых эпидемий и заболеваний из-за определенных микробов, если удалось излечить макроскопические проявления болезни воздействием на микроорганизмы, то «социологическая медицина будущего, соииатрия, извлечет ту же самую пользу из микроскопически направленного социометрического исследования, которое пытается изолировать «социальные» микроорганизмы социальной структуры при помощи социограмм, социоматриц и диаграмм взаимодействия»25 Исходя из этой логики в социологии семьи следовало бы ожидать существенной минимизации разводимости, однако, даже если все супруги станут профессиональными психотерапевтами и смогут в ходе социометрического исследования действием снимать конфликты и повышать совместимость, тем не менее, в условиях ценностного кризиса семьи причины, ведущие к развалу половины всех заключаемых браков, к нестабильности института семьи, будут продолжать работать на высокий уровень разводимости Только радикальная переориентация систем ценностей общества и личности на семью с детьми, возможно, повлияет на статистику разводов, однако вопрос, в какой мере достаточно для этого социометрических процедур, остается открытым